Это было в Веморке - [59]

– Якоб, почему я должен вам верить?

– Ваш предшественник Йомар Брун работал со мной. Он устроил меня на завод в конце 40-го года и лично я организовал его уход в Швецию, а оттуда наши люди доставили его в Британию. Он говорил, что вы очень осторожный человек, хоть и скрываете это, но также ненавидите немцев. Как и Йомар Брун, только вы обладаете той информацией, которая нам нужна. На крайний случай, можете достать. Я думаю, Альф, вы прекрасно осведомлены о том, как немцы хотят вывезти тяжелую воду. Пора поработать и на Норвегию. Если вы думаете, что немцы здесь надолго, вы ошибаетесь. Русские освободили Киев и сняли блокаду Ленинграда. Они уже на Балтике. Вы прекрасно понимаете, их никто не остановит. Американцы вошли в Рим. Скажите, Альф, сколько времени осталось Гитлеру? Год? Ну, может, чуть больше.

Лотар не мог в это всё поверить. Ему казалось, что он уснул, здесь, прямо на улице и это самый дурной сон в его жизни. По голосу Логдэ узнал Якоба. Он несколько раз видел его на заводе, абсолютно ничем не примечательного рабочего, но, как оказалось, лидера норвежского сопротивления. Всё начинало становиться на свои места. Голос Якоба прервал мысли Лотара и он уже не мог отойти от окна, в шоке ловя каждое слово.

– Альф, вам нечего бояться. Через несколько дней их не будет здесь в Веморке, а через некоторое время и во всей Норвегии. Я не хочу вас шантажировать, просто подумайте, кем вы станете в будущем? Человеком, который работал на немцев или вам будет, что рассказать внукам с гордостью в голосе. Мне кажется, ответ очевиден.

– Что вы хотите узнать? – спросил Альф Ларсен и Лотар услышал в его голосе ноты решительности.

– Всё, абсолютно всё, что касается перемещения тяжелой воды. Все известные вам детали. Прошу вас, не упустите ни одной мелочи.

– Восемнадцатого февраля, ранним утром, весь запас тяжелой воды вывезут по железной дороге к озеру Тинншё, где её переправят паромом на другой берег. Куда и как она направится дальше, я не знаю, – Альф замолчал, ожидая вопросов.

– Каковы шансы уничтожить тяжелую воду пустив под откос составы? Я хочу услышать ваше мнение, вы всё-таки инженер, – спросил Якоб.

– Это, конечно, возможно. Во-первых, мы уничтожим составы, но не уничтожим тяжёлую воду. А цель, я так понимаю, именно она. Во-вторых, железная дорога и состав находятся под такой охраной, что мне кажется, это самоубийство, поэтому…, – Альф Ларсен резко замолк и его собеседник понял причину этой паузы.

– Единственный вариант потопить паром, – продолжил слова главного инженера Якоб.

Несколько секунд они оба молчали, прекрасно понимая, что на пароме будут мирные жители, а Лотар, глотая каждое слово, не мог оторваться от окна. Он просто стоял и слушал, не зная, что делать. Первым тишину нарушил Якоб:

– Это будет очень тяжелое решение, и кто-то нам этого не простит никогда. Но мне кажется, другого пути нет.

– Единственное, что я могу сделать, это перенести дату отправки груза на двадцатое число. В воскресенье на борту парома всегда самое малое количество мирных людей.

Якоб задумался и через небольшую паузу ответил:

– Это самый оптимальный вариант. Плюс ко всему, у нас будет достаточно времени основательно подготовиться. Я завтра, – он взглянул на часы, – а точнее уже сегодня, буду на пароме и проведу все замеры по времени. Один вопрос, Альф, как вы перенесете дату отправки?

– Это механизмы, а у них есть свойство ломаться в самый неподходящий момент. Если я сказал, что это сделаю. Значит, так оно и будет, – Ларсен был сама твердость и та осмотрительность, которая была с ним все эти последние четыре года, испарилась в дымоходе камина. Якоб сумел разорвать защитную оболочку с названием “будь осторожен”.

– Ещё один вопрос Альф. Все данные о количестве и концентрации тяжелой воды.

– Вот здесь я могу сказать лишь приблизительно. Точные числа здесь знает только Лотар Логдэ. Он занимался этим вопросом и где находится учетный журнал, я не знаю, – ответил Альф.

– Ну, тогда, хотя бы примерно, сколько её в готовом чистом виде? – спросил Якоб, и поймал себя на мысли, что, в принципе, это без разницы.

– Я думаю в районе полтонны.

– Интересно, это много или мало? Я в этом ничего не понимаю, – в вопросе Якоба чувствовалось любопытство.

– Сказать честно, для меня эти цифры тоже не о чём не говорят. Но, исходя из того количества тяжелой воды, которую мы отправили в Германию за эти годы, а это, как минимум тонн десять, данная партия очень мала. Не знаю, но мне так кажется.

Альф Ларсен ошибался, даже не представляя насколько. После войны на допросе руководитель уранового проекта Германии Вернер Гейзенберг на вопрос следователя, чем вы занимались, ответил, что создавал урановую машину, для запуска которой не хватило пятьсот литров оксида дейтерия. Англичанин, проводивший дознание, тогда поймал себя на мысли, что очень интересно, какой из городов стал бы первой жертвой этой адской машины – Лондон или Москва.

Лотар понимал, что он просто обязан помешать всему тому, о чём говорили внутри комнаты. Не зная пока, что делать, он решил вернуться к себе в сторожку. Рукав пальто, которым он облокотился на подоконник, за это время немного примерз и, убирая руку, издал негромкий звук, отрываясь от поверхности. Это вполне хватило, чтоб быть услышанным в комнате. Пару секунд у Лотара имелось, чтобы скрыться в темноте, но бегать от кого-то было не в его правилах. Штора резко отдернулась, и Ларсен встретился взглядом с Логдэ.