Это было в Веморке - [58]

– Льот, скажи, пожалуйста. Ладно, с этим потомком Одина всё понятно, но как ты, девушка, можешь такое есть?

– А я его и не ем! – весело ответила она. – Это Хельг сказал сделать. Традиции, как– никак. Сейчас я принесу другое блюдо. Оно называется Риббе.

– Принцесса! Мне уже страшно, – к Логдэ вернулось умение улыбаться.

Различие по вкусу между блюдами было настолько разительно, что Лотару показалось это переходом из кулинарного ада в поварской рай. Нежные свиные рёбрышки с хрустящей корочкой, картофель и рождественские сосиски заставили его забыть об этом ужасе под названием лютефиск.

– Кстати, так, а как ты с дерева упал? – аквавит поднимал настроение Хельгу не на шутку.

– Бьернсон, если бы ты знал, как я тебя вспоминал, когда Льот сказала, что они этот сноп всю жизнь цепляли на шест.

– Не обижайся, дружище. Я действительно об этом забыл. Но теперь будет, что вспомнить. Ты представь лицо её отца, когда он увидит, что кто-то додумался на это дерево залезть, – и вся маленькая компания весело рассмеялась так, что тени от свечей затанцевали на стене.

Льот вынесла на улицу миску каши с маслом и пивом для Ниссе (норвежский Санта Клаус). Вернувшись, она сказала, что на улице погода просто прелесть и очень жаль, что сегодня нельзя выходить, потому что все существа неизвестного нам мира поднялись на поверхность.

– Принцесса, ты же взрослая девочка. Неужели ты в это веришь? – спросил Хельг.

– Даже не знаю, – ответила она, а Лотар вспомнив свою встречу с Руво поймал себя на мысли, что он уже в это верит.

Как и всё под луной этот праздничный вечер тоже закончился. Прощаясь, Лотар с большой теплотой поблагодарил Льот и Хельга. Это Рождество было незабываемо, как и всё, что с ним происходило на этой земле.

Гидроэлектростанции требовалось полное восстановление. Но, исходя из того, что об этом месте и заводе уже знали все, в январе 1944 года вермахтом было принято решение собрать наработанные запасы и переправить их в Германию. Британцы были уверены, что проблема Веморка решена окончательно и новость, о том, что тяжелая вода не была уничтожена, для них стало очередной неожиданностью. Сначала, они даже не поверили сообщению норвежского сопротивления, и было дано указание – всё перепроверить ещё раз. Данные подтвердились, и перед Якобом была поставлена сложная задача: узнать время отправки, маршрут и количество оксида дейтерия. Учитывая, какие меры охраны были приняты в Веморке, это задание казалось невыполнимым.

Глава 16. Прощай, тяжелая вода, или Встреча

Весь январь 44-го года Лотар занимался полным учетом остатков, проверяя процентное содержание тяжелой воды в каждой из электролизных установок и сортируя её в отдельные бочки с записью в журнале. Концентрация оксида дейтерия была от 0,01 процента до 99,5. Из общих пятнадцати тонн тяжелой воды, чистая составляла около пятисот килограмм. Весь оксид дейтерия был помещён в 48 бочек, каждая под своим номером и своей концентрацией, о чем Лотар указал в своём специальном журнале, за которым сильно охотился Якоб, но так и не смог его достать.

Логдэ считал свою миссию выполненной только тогда, когда плоды его труда достигнут берегов Германии, и он решил, что будет сопровождать этот груз до конца. По-другому не могло и быть.

Слух о закрытие завода напоминал ураганный ветер. Он пронесся по Рьюкану с той же скоростью и с теми же опустошительными разрушениями в мыслях местного населения. Когда не представляешь, что тебя может ждать в будущем, в голове остается только пустота, и ты живешь, используя одни инстинкты. Это коснулось большинства жителей. Без завода, Рьюкан возвращался в девятнадцатый век. Единственная, кто была этому безумно рада, зализывая раны – природа.

Лотар не вдавался в подробности этой “эвакуации”. Михаэля он видел за эти дни пару раз. Штенц был занят организацией охраны по маршруту транспортировки тяжелой воды и на самом заводе он был редко. Логдэ только знал, что она начнется 18 февраля. Сколько раз за эти дни он представлял встречу с Лионой, вглядываясь в скалистое ущелье, которое скрывала темнота и рисуя воображением её прекрасное лицо в холодном воздухе Веморка. После Рождества Логдэ только однажды посетил Рьюкан, точнее “Kornsnok”. Сидя вдвоем с Льот в баре они разговаривали о книги Джека Лондона, которую она уже завершила читать.

– Знаешь, Лотар. Когда я перееду в Осло, то обязательно заведу себе ирландского терьера и назову его Майкл… или Джерри. Сама ещё не знаю. Кстати, ты кружку заберёшь сейчас. Давай я её помою.

– Нет, Льот, не надо сейчас. Семнадцатого февраля я обязательно зайду и возьму её, когда начну собираться.

– Как хочешь. Здесь она будет в полной сохранности. Скажу честно, я не видела красивее пивной кружки, чем твоя.

– Спасибо, Льот. Мне надо идти. Хельгу привет, – и обернувшись у выхода, Лотар добавил, – я бы назвал Джерри.

В Веморке после последнего воздушного удара, когда от кабинета Лотара ничего не осталось, Михаэль нашёл ему небольшую сторожку, где Логдэ и ночевал. Крыша над головой, свет, тепло и кровать – что ещё надо. Но поздно вечером пятнадцатого февраля Лотару этого было мало. В эти дни бессонница стала его подругой, и он вышел на улицу пытаясь нагулять сон. В отличие от него, ветер в этот момент спал, а большие хлопья снега мягко ложились на его голову и плечи. Только шум водопада нарушал эту полную тишину и безмятежность. Логдэ проходил мимо гостевого домика, где сейчас жил главный инженер Веморка, когда рядом с ним проскользнула тень человека. Это был Якоб. Лотар находясь в полной темноте был незаметен для него и тот, подойдя к двери дома Альфа Ларсена, очень тихо выстучал дробь пальцами. Чувствовалось, что это был условный сигнал и его ждали. Дверь чуть приоткрылась, и Якоб нырнул туда. Логдэ направился к дому и, увидев приоткрытое окно, подошел к нему. За плотной шторой он услышал треск горящих поленьев в камине и тихий голос Альфа Ларсена: