Это было в Калаче - [22]

— Ребята! — позвал Иван.

Те не ответили, сделав вид, что ничего не слышат.

— Ну, здорово, что ли! — подошел к ним Иван и протянул руку.

Егор потянулся к нему, но Миша Шестеренко так посмотрел, что Егор тут же отошел в сторону.

— Да вы чего? — удивился Иван.

— Ничего. Не надо нас за дураков считать и за сетями посылать. Могли сразу сказать, в чем дело. Тоже — друзья!

— Вот что! — вспомнил Иван. — Так мы при чем? Мы же сами не знали.

— Ну и катитесь от нас, — разозлился Михайлушкин. — Подумаешь, герои! Секретики завели. Пошли, ребята, — позвал он остальных.

— Да ты что, взбесился? — двинулся к нему Кошелев. — За такие штучки…

— А ну дай!

— И дам!

— Попробуй!

— Ребята, ребята, бросьте вы! — успокаивал их Покровский.

Иван понимал обиду друзей. Но ведь, честное слово, они не виноваты. Да и не думали они скрываться от дружков. Так получилось. Армия. Служба. Крепкая дисциплина.

— Ну не злитесь, ребята, — примирительно сказал он. — Мы-то с Пашкой ни при чем. В следующий раз могут вас послать, и мы ничего не будем знать.

— Все равно друзья так не поступают, — еще не остыв, но уже более миролюбиво проговорил Михайлушкин.

— Так ведь дисциплина, — убеждал Иван. — А нам запретили кому-нибудь рассказывать. Эх, да бросьте вы! Не до этого сейчас! Немцы рядом…

Он повернулся и пошел к дому. Павел за ним. Остальные в нерешительности переглянулись и тоже двинулись за Цыганковым. Мир был восстановлен.

Через несколько дней, перед самым рассветом, Цыганкова разбудил гул автомобильных моторов. В одних трусах Иван выскочил на крыльцо. Вся улица была забита грузовиками и подводами. С других улиц тоже доносился шум. Шоферы расставляли машины по дворам. В Калач прибыла новая воинская часть.

Цыганков побежал за новостями к лейтенанту. Иван Васильевич уже давно не спал, был бодр и весел.

— Маловато нас было до сегодняшнего дня, — говорил он. — А теперь, тезка, пускай фашист только сунется. Вон какая сила теперь в Калаче. Кровавой юшкой гады умоются.

Мимо проскочила открытая легковая машина. Рядом с шофером Иван увидел командира с четырьмя «шпалами» в петлице.

— Это наш новый начальник гарнизона, — пояснил лейтенант. — Толковый дядя, говорят.

Иван еще плохо разбирался в этих воинских ступеньках — батальон, полк, дивизия, корпус. Прибыла большая часть. И если ею командует полковник, то, наверно, это полк. А, может быть, дивизия? Спросить об этом у Ивана Васильевича? Да разве он скажет?

Днем мать послала Ивана с каким-то поручением к знакомым на соседнюю улицу. У калитки стоял часовой. Узнав, к кому идет Цыганков, пропустил его.

Выполнив наказ матери, Иван уже собрался уходить. В передней семилетняя девчушка ему доверительно сообщила:

— А у нас, знаешь, какой большой начальник теперь живет? У-у!

И тут Цыганков увидел того полковника, которого заметил в машине утром, когда разговаривал с лейтенантом. Сейчас полковник был без гимнастерки, в майке. Он вышел из другой комнаты не один, с ним был Иван Васильевич, как всегда, подтянутый, стройный, с белоснежным подворотничком на гимнастерке. Увидев Цыганкова, лейтенант улыбнулся:

— Вот он, легкий на помине, тезка мой.

Полковник тоже улыбнулся и протянул широкую ладонь Ивану:

— Давай знакомиться, юный разведчик. Полковник Ильинов. От лица службы объявляю благодарность тебе и твоим хлопцам. Молодцы, ничего не скажешь. Вы можете идти, товарищ лейтенант, — сказал он Ивану Васильевичу, и тот, щелкнув каблуками и весело подмигнув Цыганкову, вышел. — А ты, Ваня, подожди, поговорить хочу с тобой.

Когда они сели на скамейку у окна, Цыганков подумал: «Сейчас полковник скажет: «Вот тебе новое задание». Но Ильинов почему-то молчал. Иван терпеливо ждал, пока полковник начнет разговор. Но тот, вместо того, чтобы говорить о делах, начал совсем о другом. Обнял Ивана за плечи, глубоко вздохнул.

— Гляжу я на тебя, Ваня, и своего Володьку вспоминаю. Он такого же возраста, как и ты. В Воронеже сейчас, у родичей. А война и туда докатилась… От дочери тоже вестей нет, в армии она у меня.

Полковник крепко потер лоб ладонью, словно стряхивая грустные мысли.

— Ну-ка расскажи о своих дружках, о себе.

Слушал внимательно. А когда Цыганков закончил рассказ, спросил:

— А как у вас дома с продуктами? Может, подбросить чего-нибудь?.

С продуктами было туго, но Иван постеснялся признаться в этом.

На прощание Ильинов сказал:

— Вот и познакомились. Если что надо — заходи, помогу.

Иван вышел, неудовлетворенный разговором: задания-то полковник не дал!

КАТЯ И ТОНЯ

Солнце еще не поднялось. Над Доном, словно пар над огромным котлом, поднимались облачка утреннего тумана. Тишину нарушало кукареканье петухов; где-то на дальнем дворе ржала лошадь; у вокзала какой-то незадачливый шофер заводил машину: мотор ревел, странно всхлипывая, и снова смолкал.

Правый берег, невидимый за туманом, молчал. «Может быть, фрицы ушли? — гадал Цыганков. — Наперли на них наши откуда-нибудь с фланга — они и драпанули».

И словно в ответ на его мысли на правом берегу гулко застрекотал пулемет. «Нет, сидят гады. Разве они уйдут!»

— Мальчик, не скажешь, где тут штаб разместился? — отвлек Ивана от размышлений женский голос.