Это будет вчера - [7]
– Правда.
– А вы смели недавно утверждать, что не нуждаетесь в адвокатах, – и Дьер тихонько засмеялся металлическим смехом.
И я не выдержал и бросился к Ольге. Она молча стояла, прислонившись к стене, и ее ночные глаза неотступно следили за мной.
– Ольга! Бог мой! Ольга! Ну, скажите же наконец! Ну, объясните же им! Что это неправда! Что вы совсем недавно были со мной. Пили мое вино. А потом поцеловали сильно-сильно! Ну же! Скажите им, Ольга!
Она смотрела на меня, как на сумасшедшего, И в ее глазах даже промелькнуло снисходительное сочувствие.
– Григ, я вас вижу впервые. И вы прекрасно это знаете. Вы неправильно ведете себя, Григ, если хотите, чтобы я вас защищала. А вы мне должны верить. Я неплохой адвокат, правда, Дьер? – И она подарила следователю ослепительную улыбку.
Он в ответ только развел руками. Для него это было неоспоримо.
– Считайте, Григ, что вам крупно повезло. Гильотину могут заменить электрическим стулом. А электрический стул – такой пустяк. И никаких лишних мучений. И всего лишь вспышка яркого света. Как вспышка солнца в ночи. Вы сможете увидеть солнце в ночи, Григ. Это не каждому суждено. Так что считайте, что благодаря Ольге вам крупно повезет.
– Боже! – я лихорадочно надавил на виски. – Что это, Боже, – мой голос стал мягче, ровнее. Мне даже на миг показалось, что я начинаю привыкать к этому сумасшедшему дому. А, возможно, я просто устал.
И тут, словно впервые, заметил Фила. Славный, всегда неунывающий, всегда умеющий найти выход из любой ситуации, Фил за эти часы постарел на несколько лет.
– Фил, – жалобно начал я. – Но ты ведь мне веришь, Фил?
Он не сказал ни слова. Он только прикрыл глаза, и я отлично понял, что он, даже если не может поверить мне, то настолько же не может поверить и им. Это означало, что у меня еще оставался шанс, И я неверно себя веду. Мой страх словно подписывал мне приговор. В конце концов, если я невиновен – мне абсолютно нечего бояться. Абсолютно. Я даже не узнал, кто эти люди. Я даже не выяснил откуда они узнали про фотографии. К черту! Все это блеф!
– У вас есть ордер на его арест? – словно прочитав в глазах мои мысли, спросил Фил.
– Безусловно, – мило улыбнулся Дьер и протянул бумагу. – Кстати, вот и наши удостоверения.
Фил молча изучал их. Я же Ее захотел даже взглянуть на эти бумажки. Но по выражению лица Фила я понял, что это серьезно. И далеко не блеф. Но все-таки решил не сдаваться.
– Можно мне позвонить?
– Пожалуйста! Ради Бога!
Я отыскал в справочнике номер главного прокурора нашего городка, и тут же набрал номер. Я знал его давно. Он был большой поклонник моих фоторабот. И его давняя мечта была приобрести зелененький форд, на котором он бы вместе со мной, великим фотографом подъехал ко Дворцу искусств на вручение мне международной премии. Но, увы, денег на машину он накопить не мог.
– Алло! Алло! – взволнованно начал я.
– А! Это ты, Григ! Я узнал тебя, – сухо начал он. – Кто бы мог подумать! Но факты неоспоримы. У тебя действительно нашли эти фотки?
– Да… Но…
– Влип ты серьезно, и, к сожалению, ничем помочь не могу. Дело передано в высшие инстанции. Лучшие профессионалы из столица будут вести твое дело. Ты – известный человек. И наша провинция не потянула бы это. Так что целиком и полностью доверяй им. И лучше всего расскажи правду. Может быть, это как-то облегчит твою участь. Хотя скандала не миновать. А в остальном положись на Бога.
– Да уж, конечно, не на черта, – и я со злостью бросил трубку на рычаг.
– Да уж конечно, – услышал я за спиной гнусавый-прегнусавый голос. И резко оглянулся. На пороге топтались еще одни милые гости. И я вытаращил на них глаза.
Хотя за сегодняшнюю ночь я потихоньку стал привыкать к сюрпризам, этот мне меньше всего понравился. На пороге стоял маленький человечек, почти карлик с длиннющим крючкообразным носом, на котором болтались кругленькие очки. Ко всей моей эстетической радости его круглая голова была абсолютно лысой, и на его квадратном теле висел костюм в ярко-оранжевую полоску, а на его вставном плечике гордо восседал огромный-преогромный попугай. Я, как фотограф, много куролесил по свету, но дав свою почти отсеченную голову на отсечение, такого чучела я нигде не встречал. Он был настолько огромен, что казалось, в своем атлетическом сложении превзошел своего лысого хозяина. Но самое поразительное – он как две капли воды напоминал лысого. Без хохолка на голове, в кругленьких очках на крючкообразном носу и костюме в ярко-оранжевую полоску.
И рядом с этой прелестной парочкой возвышался не менее мерзкий верзила, почти задевая своей острой макушкой потолок. Он улыбался подгнившими зубами, то и дело встряхивая длинными слипшимися волосами. И все время пытался что-то записывать в огромном блокноте с изображением на обложке золотым павлином. И мой глубоко эстетический вкус был начисто оскорблен его грязными ботинками, дырявыми шортами и искусанными ногтями.
Дьер их встретил как самых родных и близких на свете людей.
– Чудесно! Вовремя! Вас здесь как раз и не хватало.
Мы с Филом невесело переглянулись.
– Ну что ж. Вот и вся следственная группа в сборе.
– Прелестная группа! Прелестная! – прогнусавило это мерзкое чучело на плече лысого.
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.