Это Америка - [4]

Надя нетвердой походкой ушла в спальню и крикнула оттуда, смеясь:

— Муж мой, иди сюда ко мне в нашу первую брачную ночь! Всего-то через тридцать четыре года…

* * *

Утром первого января Алеша стоял в коридоре и с интересом рассматривал два кованых купеческих сундука прошлого века. Подошла Надя с обвязанной мокрым полотенцем головой, объяснила:

— Ты уж извини меня, так сказать: перепила вчера, дура, на радостях — голова теперь раскалывается. А что, нравятся сундуки? Они мне от прежнего мужа достались, а ему — от его дедов — купцов. Они богатые были, но после революции их раскулачили. А мы в этих сундуках зимние вещи храним. — И тихо, с хитринкой в голосе добавила: — И золото тоже.

Алеша удивился, но Саша, который подошел в это время, обнял ее и смущенно объяснил:

— Я даже не подозревал, что невеста у меня с приданым. Наде достались от мужа пятьдесят царских монет червонного золота по десять и двадцать рублей.

— Это его родители при раскулачивании спрятали, а потом всю жизнь тряслись, боялись, что арестуют: указ был — золотые монеты сдавать, — сказала Надя.

— Надя говорит, что они ей не нужны, а продать их она тоже боится, — засмеялся Саша.

Золото! Алеша заинтересовался: это было то, что он искал, чтобы купить и передать за границу. Хорошо бы купить эти монеты. Он позвал Лилю в их комнату:

— Сашин тост сбывается: прямо в первый день года нам светит удивительная удача.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу купить у Нади золотые монеты «николаевки», из червонного золота. Я же мечтал об этом. Наш бельгийский друг Николай Савицкий говорил, что может перевезти драгоценности, если нам надо. Он перевезет, а когда вы встретитесь, он отдаст их тебе.

Лиля засомневалась:

— Но монеты могут стоить дорого. Где мы возьмем столько денег?

— Продадим машину. А не хватит, так попрошу у мамы.

— Но как объяснить Саше твое желание купить золото? Мы ведь не говорили ему про наш отъезд. Чем ты будешь мотивировать?

— Это я продумал. Саша знает, что у мамы есть деньги от моего отца — министра. Я скажу, что она собирает золото и что это для нее. Саша — сама наивность, он поверит. Мы объясним потом.

Целый день они гуляли по Чистополю, смотрели на бедную жизнь маленького русского городка, но на уме у них было одно — покупка золота.

За ужином Алеша сказал как бы между прочим:

— Знаешь, Саша, моя мама любит вкладывать деньги в старину и драгоценности. Я думаю, если вы согласны, она бы с удовольствием купила Надины золотые монеты.

— Тетя Авочка купила бы их? — удивился Саша.

— Да, она говорила, что хотела бы иметь царские монеты червонного золота.

— Ну, если ей так хочется… Надя, ты что думаешь? — спросил он жену.

— А что думать? Если, как говорится, нашелся покупатель, надо продать, всё деньги.

Но Саша, юрист, засомневался:

— Продажа золота считается преступлением и строго карается законом.

— Так ведь мы не кому-нибудь продадим, а, как говорится, тетке твоей, — улыбнулась Надя.

Мягкий Саша был явно озадачен, но возражать не стал:

— Тетя Авочка замечательная, верно. Но я вмешиваться в это не хочу. Сама решай.

Практичная Александра заметила по — деловому:

— Надо цену узнать. Говорили, монеты по триста рублей ходят, а то и больше.

— Вы привезите их в Москву, у меня есть друзья, они цену скажут, — предложил Алеша.

Но Саша смутился еще больше, запротестовал:

— Нет — нет, я их даже трогать не хочу. И Наде не надо, чтобы ничего не случилось.

— Тогда давайте их мне, я отвезу и оценю. Если цена вас устроит, мама отдаст деньги.

Надя с некоторым сомнением посмотрела на Сашу, он понял все, обнял ее:

— Надюся, доверить драгоценности Алеше с Лилей — все равно что доверить их мне.

И начался ритуал открывания сундуков. Открыли тяжелые крышки, пахнуло густым запахом нафталина и кислой овчины. Под овчинными шубами в разных углах сундуков лежали завернутые в одежду новенькие монеты червонного золота.

Алеша засмотрелся на блестящие монетки, а Саша отвернулся.

Но как их безопасней будет везти? Тут проявилась Надина практическая сметка:

— А ну, Алеша, поди сними брюки, пусть Лиля принесет мне их. — И она вшила монеты по карманам и в складки пояса. — Теперь, как говорится, украсть сможет только тот, кто с тебя штаны сдерет.

Алеша надел брюки и почувствовал непривычную тяжесть, сделал несколько шагов — брюки сползали под тяжестью золота.

— Никогда не ходил в таких дорогих штанах. Спасибо, Надя, что хоть ширинку оставила.

Надя вручила ему подтяжки, он прошелся, походка стала странной. Лиля засмеялась:

— Ты ноги волочишь, как после полиомиелита, когда они слабеют.

— Как будто в штаны наложил, — шепнула ей на ухо Александра, и обе рассмеялись.

До Камы они доехали в такси, но идти обратно по скользкому льду было еще трудней. Алеша спотыкался, штаны сползали, он часто останавливался и подтягивал их. Лиля поддерживала его, и со стороны он казался инвалидом.

Вдруг Алеша остановился как вкопанный, ударил себя ладонью по лбу и громко рассмеялся:

— Мне вдруг пришло на ум: в тот день, когда мы узнали, что придется ехать в Чистополь, я расстроился и сказал тебе: «Человек предполагает, а боги смеются». А на самом деле мы добыли золотые монеты и посмеялись вместе с богами.