Этническая история Беларуси XIX — начала XX века - [40]

Большую часть населения Западного Полесья — Брестского, Кобринского и Пружанского уездов (298 тыс. чел. — 8,8 % населения) составляли представители особой группы населения, которая описана выше. Северо-восток Пружанского уезда занимали компактно расселенные белорусы-«литвины» (31 тыс. чел. — 12,8 % населения региона). Удельный вес поляков (5,5 %) и евреев (10,1 %) был выше, чем в Восточном и Центральном Полесье. В Западном Полесье проживало свыше 33 % всего немецкого населения Беларуси, удельный вес их доходил до 0,5 %. Конфессиональная ситуация отличалась высоким удельным весом православных — 81,7 %, в то время как удельный вес католиков (7,6 %) был в два раза ниже среднего уровня. Существенно отличалась от остальной части Полесья структура городского населения: коренные жители составляли только 18,4 % горожан, поляки — 24,5 %, евреи — 51,6 %, русские — свыше 6 %.

Необходимо отметить, что границы выделенных регионов в достаточной степени условны, так как расчеты основаны на сведениях по уездам, территория которых, естественно, не совпадает с региональным делением. Поэтому эти регионы следует рассматривать как отражение наиболее общих закономерностей пространственной вариативности этносоциальных и конфессиональных параметров населения Беларуси. Более точное представление о конфессиональных параметрах населения регионов дают табл. 3 и табл. 4 [подсчитано автором по 208]. На рубеже 1850-1860-х гг. население Беларуси сохраняло ту этносоциальную структуру, которая сформировалась в XVII-XVIII вв., а белорусский этнос — систему этнонимических названий той же эпохи. Общее этническое самосознание начало формироваться только у небольшой части его представителей: узкого круга интеллигенции, выходцев из среды шляхты и духовенства, а также у отдельных представителей господствующего класса.

Украинцы

Также как и в Беларуси, в Украине развитие национальных процессов находилось на стадии «А» по классификации М. Гроха. Однако масштабы артикуляции этничности в значительной степени превосходят белорусские. Они проявились в развитии историографии, филологии, этнографии и фольклористики, литературы. В этой связи необходимо отметить публикации Д. Бан-тыш-Каменского («История Малой России», 1822), Н. Маркевича («История Малоросии», 1842), О. Бодянского («Истории Русов», 1828), А. Павловского («Грамматики малороссийского наречия», 1818), сборники этнографических и фольклорных материалов Н. Церетели (1819) и особенно М. Максимовича (1827), В. Залес-ского (1833), Й. Лозинского (1835). Вне всякого сомнения большое значение имело развитие украинской литературы, причем не только для самой Украины. Очевидно, что публикация И. Котля-ревским «Энеиды» (1798, 1809) непосредственным образом способствовала появлению одноименной поэмы на белорусском языке, о чем свидетельствуют и текстуальные совпадения [93, с. 325]. Творчество Т. Шевченко оказало влияние на становление белорусской литературы [305]. В украинском движении достаточно рано начала формироваться национальная идеология: опубликованная О. Бодянским «История Русов» имела откровенную антипольскую и антироссийскую направленность. Национальная идеология заняла четко очерченное место в программе созданного Н. Костомаровым Кирило-Мефодиевского братства (1845-1847 гг.). Наконец, украинское движение получило опыт участия в политической борьбе во время революции 1848 г. («Головна Руська Рада» во Львове). Вместе с тем украинское движение, так же как и белорусское оставалось малочисленным, находившимся на периферии социальных интересов большинства населения. О чем свидетельствует, например, отсутствие интереса к национальной литературе даже в Галицийской Украине [38, с. 51]. Существенным отличием украинского движения было наличие преемственности, практически неизвестной белорусскому. Она проявлялась в преемственности идеологической. Так, известно, что «История Ру-сов», памятник идеологии автономистов конца XVIII в., как никакое другое произведение оказало сильное влияние на формирование сознания молодого Т. Шевченко [38, с. 26]. Преемственность проявлялась на академическом уровне (П. Кулиш и Н. Костомаров были учениками И. Срезневского и М. Максимовича) и семейном уровне (сын одного из участников «Руськой троицы» Маркияна Шашкевича — Владимир стал во главе национального движения в Галиччине в начале 60-х гг. XIX в.) [38, с. 36, 76.].

Причины различий многообразны. Главная из них коренится в принципиальных различиях этносоциальной и конфессиональной структуры населения, по крайней мере, на значительной части этнической территории Украины.

Оно отличалось значительно большей гомогенностью, большим удельным весом коренного населения. Согласно реконструкциям В. М. Кабузана и Г. П. Махновой, в Левобережьи в конце XVIII в. украинцы составляли 98,1 % населения, Слобожанщи-не — 85,9 % [59, с. 31, 32]. Едва ли эта ситуация существенным образом поменялась к середине XIX в. Если считать конфессиональную принадлежность тесно сопряженной с этнической у католиков и иудеев (соответственно поляков и евреев), то удельный вес этих групп в Украине был значительно ниже, чем в Беларуси — 4,24 % и 6,25 %. При этом 92 % католиков и 79,5 % иудеев было сосредоточено в Правобережьи, где их удельный вес примерно соответствовал ситуации в Беларуси — 9,1 % и 11,6 % . В то же время доля католиков и иудеев в Черниговской губернии не превышала соответственно 0,1 % и 2,15 % , в Полтавской — 0,06 % и 1,46 %, Екатеринославской — 0,68 % и 2,22 %, Харьковской — 0,07 % и 0,02 %.