Этландия - [20]
Слева вниз, в темноту, крутилась винтовая лестница. Куарт схватил астролога за тонкую шею… Ощутил его острый кадык и — сбросил в винт лестницы. Тело астролога завертелось, как мясо, втягиваемое в мясорубку…
Куарт бросился в темный зал. Сердце вот-вот расколется. Темнота. Скрип. Это скрипит бешено вращающийся круглый стол… Он вертится, как костлявый астролог, падающий в темноту лестницы. Над вертящимся столом перекошенные от страха, освещенные снизу, маски спиритов. Луч высвечивает где-то в темноте вверху лицо спиритической кликуши. Она выкрикивает:
— Цепь… Руки на стол… Вращайте… Вращайте, заклинаю вас, стол! Цепь!
Со свистам, мельканием огней вертятся стол и маски.
Из свистопляски несутся голоса:
— Цепь!
— Держитесь!
— У меня голова… кружится…
— Быстрее! Быстрее!
— Что вы чувствуете?
— Боль в желудке.
— А еще? А еще?
— Немного страшно…
— Ага! Значит, дух здесь.
— «Он» здесь!
— Где?
— «Он» здесь! Я чувствую тебя, великий дух! «Он» здесь. Он все-ля-ет-ся в меня. Ах!
Инженер Куарт выскочил обратно. У него разламывалась голова от какофонии выкриков кликуш, юродивых, прорицателей. Он с трудом добрел до Зала Рефератов. Там был яркий свет. Зал был полон, и на эстраду уже поднимался магистр антропософии Эраст Мальгор.
Глава XI,
в которой во Дворце Духа появляются дикари с дубинами!
Магистр Мальгор ложноклассическим жестом простер руку в сторону стального Энрика-9 и начал так свой доклад: — Вот вершина машинной техники: Homo mechanicus. Мыслящий автомат. Первая машина заменила мускулы человека, последняя — заменила своим электрическим мозгом его мышление. Ее способности безграничны. Она может стать хозяином конвейера, станков, топок, шахт, кузниц… Взгляните на всемогущество этого Homo mechanicus’а!
При воцарившейся тишине Куарт включал самые разнообразные цепи реле. И Энрик-9 показал все, на что был способен. Зал затих.
Магистр сделал паузу. Трагическим взором еще раз окинул стальные члены автомата.
— Сто лет тому назад человек радовался рождению машины. Он, как отец, ждал счастья, благополучия, утешения на старости лет от сына. Но он обманулся. Человек верил, что с приходом в его жизнь машины земля сделается раем. Столетия — свидетели того, что жизнь превращается в ад. Машина пришла, чтобы помочь человеку. Она сделала больше — она его заменила, покорила, прижала своей железной ступней, она им повелевает. Она убивает его… Природа живет медлительным, величественным ритмом. Машины — искусственным, не свойственным живому организму, повышенным темпом и усложненным ритмом. Человек, создав машину, разгоняя, ускоряя ее бег до невозможных пределов, сам захвачен безумным бегом ее приводных ремней. Он как бы попал в ремни трансмиссии машины или упал сраженным на мчащийся конвейер. Человек, захваченный сатанизмом машины, выпал из медленного ритма органической природы, в котором он жил тысячелетия. И тут — начало его гибели. Вспомните залитые солнцем площади древних Афин или средневековую Фламандию, тепло ее очагов, тепло людских сердец. Счастливые горницы, в которых свет очага освещал лица, лоснящиеся от баранины и выпитого густого старого вина. Вспомните ушедшие дни, когда человек никуда не спешил! Он жил медленно, величественно, смакуя каждую каплю бытия. Он жил спокойно, как живут широколистые рощи, как текут большие реки. И дряблое, истерическое, вечно дрожащее в безумной спешке человечество сегодня… Люди вместо двухсот лет жизни, что у древних было рядовым явлением, живут в наши дни в среднем сорок лет. Они быстро изнашиваются. Склероз стал насморком эпохи. Неврастения — достоянием всех. Процент сумасшедших возрастает в такой прогрессии, что через пятьдесят лет каждый третий человек будет умалишенным. Машины становятся проклятием людей! Технический прогресс обращается против человека! — кричат люди индустрии и экономики. Машина, изобретения, рационализация выбрасывают за борт человека. Что будут делать эти скопища обездоленного народа? Машина, точно бешеная, выбрасывает океаны товаров, далеко превышающие нужды. Кто их покупает? Дизеля? Энрики-9? Электромоторы? Разве не машины плодят эти толпы, которые готовы бросить мир в кровавый хаос мятежа, революций? Нам — пока не поздно — надо крикнуть железным чудовищам: стой! Мир задыхается от излишков инженеров. Надо запретить всякую эксплуатацию изобретений… Мы заставим изобретателей замолчать! Мы их посадим в сумасшедший дом!.. Наше общество, в котором мой доклад является первым, будет бороться за возврат к ручному труду. За замену машинной энергии человеческой силой. Чем больше работ будет переведено на ручной труд, тем меньше будет безработицы. Тем больше будет покупателей. Все чаще и чаще мы слышим крик, страдальческий крик, идущий из глубин народа: «Остановите машину! Она не испытывает голода, у нее нет голодной семьи, мы же погибаем от безработицы». Наше общество должно спасти этландский народ…
Он говорил еще долго.
Под конец в зале раздался озлобленный вой единомышленников:
— Долой машины! Бейте расплодившихся гадов!
— Назад к природе!
