Этика Спинозы как метафизика морали - [67]
Иерархия бытия, которая однозначно пронизывает весь универсум Спинозы, представляет градацию божественной воли и могущества. Абсолютно приоритетным, первичным и моделирующим в этом устройстве является стремление субстанции утверждать свое бытие как таковое. Его отражением и частным подобием оказывается желание каждого отдельного модуса субстанции сохранять свое единичное бытие. Соответственно, субстанция априорно обладает абсолютной активностью и полнотой самовыражения, в то время как ее модусы отмечены пассивной природой и содержат в себе отрицание (III 3 схолия). На основании этого мы можем утверждать, что сама природа субстанции заключает в себе больше бытия (или способствует сохранению большего бытия), чем это свойственно любому ее модусу Отсюда можно заключить, что в соответствии с данной самим Спинозой дефиницией добра и зла, согласно которой «мы называем добром или злом то, что способствует сохранению нашего бытия или препятствует ему» (IV 8), субстанциальная сфера (natura naturans) будет представлять собой преимущественно и даже исключительно домен добра. В противоположность ему модальное пространство универсума Спинозы, обозначенное им как natura naturata, будет находиться под властью метафизических сил, которые в значительной мере препятствуют сохранению бытия и, соответственно, наделяют этот мир качеством зла.
Несомненно, что в данном разделе своего учения, как и во многих других, Спиноза воспроизводит некоторые устойчивые метафизические парадигмы, утвердившиеся в античной и в средневековой – арабо-мусульманской, еврейской и европейской – философии. В каком-то смысле он даже остается пленником этих не всегда убедительных и даже рискованных для этического дискурса мыслительных схем. В частности, это обнаруживается на примере той устойчивой корреляции, если не сказать, причинной зависимости, которую Спиноза устанавливает между иерархическим порядком бытия и его моральной атрибуцией. При этом, как мы знаем, в качестве приоритетного им заявлен бытийный, т. е. онтологический ракурс анализа, когда субстанциальная модель реальности выступает для человека в качестве нормы его нравственного бытия. Правда, и тот и другой способ рассмотрения имеют под собой общее основание – ценностную архитектонику универсума. Именно в ней отчетливо прорисовывается усвоенная Спинозой классическая форма умопостигаемого платонического космоса, в котором мера интенсивности бытия, присущего тому или иному элементу иерархической системы, определяет и степень его моральной позитивности. В частности, вещи, исполненные бытия, считаются приобщенными к большему благу, чем те, которые испытывают онтологический дефицит. Как полагает Спиноза, последние заключают в себе отрицание бытия, и истощение их онтологических ресурсов свидетельствует о превалировании в них начала зла. Соответственно, ослабление бытийного потенциала вещи сразу же снижает ее ценностный статус>16.
В такой системе измерений бытие отождествляется с благом, а небытие как отрицание или истощение бытия заключает в себе зло. Спиноза находит для этой формулы несколько иной способ выражения, связанный с динамическими характеристиками бытия – бытие есть potentia (dynamis), т. е. способность к действию, или возможность производить какой-либо эффект: «Нет ничего, из природы которого не вытекало бы какого-либо действия» (I 36). Отсюда и характерный для метафизики и этики Спинозы приоритет активных видов деятельности, выражающих естественную свободу субъекта моральной жизни, над пассивными, зависимыми или принудительными состояниями его ума и тела
Это дает основание говорить также и об объективности определений добра и зла в моральной философии Спинозы. В этом случае они не связаны однозначно с волюнтативными устремлениями субъекта: добро и зло вписаны в объективный, т. е. онтологический строй универсума и потому имеют под собой твердые и однозначные основания, иллюстрацией чего служит тот факт, что указанная выше корреляция между метафизическими и этическими реквизитами реальности находит свое подтверждение в описанных Спинозой двух типах порядка, объективно существующих в его универсуме, – субстанциального и модального. Важно то, что их онтологическая дифференциация предполагает определенный порядок субординации в соответствии с метафизическими приоритетами спинозовской доктрины, где субстанция первичнее модусов, и, следовательно, допускает ценностную маркировку всех элементов универсума. 1. Субстанциальный порядок характеризует все то, что существует само в себе и представляется само через себя, будучи выражением Бога как свободной причины (это natura naturans). Ему соответствует исключительно активная форма деятельности, выражающая благо. И наоборот, модальное устроение мира вытекает из необходимости божественной природы и представляет собой зависимую сферу бытия (это natura naturata) (I 29 схол.). По форме своей деятельности она пассивна, потому в меньшей мере причастна благу и несет в себе некоторое отрицание, свидетельствующее о присутствии в ней качества зла. 2. Та же схема воспроизводится и в различении Спинозой двух способов познания, о которых мы уже неоднократно упоминали, – постижения вещей из
