Этика Спинозы как метафизика морали - [110]
Как это ни удивительно, в этической доктрине Спинозы дурное деяние (злой поступок) не наделяется самостоятельной активностью, а выступает только как некий результат позитивного действия разума. Аффект радости, как мы знаем, являясь пассивным состоянием, в то же время характеризует переход ума и тела к большему совершенству, поскольку увеличивает их способность к действию, соответствующему их природе; аффект печали, наоборот, ограничивает или уменьшает эту способность. Поскольку Спиноза понимает под добром «всякого рода радость», а под злом – «всякого рода печаль» (III 39 схол.), феномен добра в его моральной доктрине наделяется позитивными динамическими свойствами, т. е. добро в его понимании увеличивает способность нашего ума и тела к действию, а зло, наоборот, ограничивает нашу активность (IV 30).
Другими словами, поскольку зло выражает ограниченность позитивного действия, оно не обладает субстанциальным содержанием, а представляет собой всего лишь недостаток добра, являющегося знаком позитивного действия; точно так же ложность есть только недостаток знания (IV 1 и др.). Подлинной активностью обладает лишь разум. Следовательно, только разумная компонента морального действия может претендовать на субстанциальное содержание. Как подчеркивает автор «Этики», разумное действие вытекает из необходимости нашей природы, рассматриваемой в себе самой, а аффект печали ограничивает эту способность (IV 59). Поэтому дурное деяние, основанное на ложных представлениях о порядке причин, есть на самом деле всего лишь неделание чего-то, или ограничение возможной активности отдельных компонентов субстанции – модусов. Злой поступок не выражает никакого действия в полном смысле этого слова, поскольку всякое действие есть проявление божественной силы или активности бытия, а зло только ограничивает их или не способствует им>5. Таким образом, злое деяние, в понимании Спинозы, во-первых, связано со злым мотивом, т. е. соответствующей ложной идеей, хотя, как мы знаем, этот ложный мотив не предшествует телесному действию, а сопровождает его в параллельной плоскости атрибута мышления. Во-вторых, по своему субстанциальному содержанию злой поступок должен мыслиться в позитивных концептах возможной реальности, нереализованного действия или неполного деяния — того события, которое не случилось, или того, что могло бы произойти, но не произошло, или вышло хуже, чем следовало.
Вместе с тем если подходить ко всякому действию нашего тела с точки зрения необходимости его природы как единичной вещи (единичного модуса атрибута протяжения), о которой Спиноза рассуждает в Предисловии к ч. IV, то никакое морально предосудительное деяние по своей видимости (по своему предметному рисунку) ничем не будет отличаться от благого поступка, который мог быть совершен, если бы в уме наличествовал благой мотив, разумное основание или адекватная идея: «К тому же самому действию, которое в данном случае дурно, иными словами, которое возникает вследствие какого-либо дурного аффекта, мы можем быть приведены разумом» (IV 59 Иначе).
Спиноза утверждает, что человек обладает способностью совершать одни и те же предметные действия по двум противоположным основаниям – руководствуясь разумом или будучи подверженным дурному аффекту. Отсюда следует, что «никакое действие, рассматриваемое исключительно само в себе, ни хорошо, ни дурно» (IV 59 Иначе). При этом необходимо заметить, что действие, или активность, о которой идет речь, не всегда предполагает изменения в состояниях тела или в рисунке его поведения, но может характеризовать вариации в расположениях ума – его влечения и желания (appetitus и cupiditates). Во всех этих случаях мы имеем дело с проявлением важнейшего онтологического достоинства всякого модуса субстанции – его стремления (conatus) пребывать в своем существовании (III 9). Спиноза приводит следующий пример: одно и то же влечение может обладать противоположными устремлениями, которые делают человека или активным, или пассивным. В частности, природе каждого человека свойственно желать, чтобы другие жили в соответствии с его желанием. Такое влечение в человеке, не руководствующемся разумом, т. е. следующем неадекватным идеям, выражает состояние пассивное и обозначается как честолюбие; в человеке же, живущем по предписаням разума, т. е. следующем адекватным идеям, оно составляет действие или добродетель, называемую заботой об общем благе (V 4 схолия).
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
Данная работа представляет собой предисловие к курсу Санадиса, новой научной теории, связанной с пророчествами.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Константин Фрумкин – известный российский философ, культуролог. Он является одним из инициаторов создания и координатором Ассоциации футурологов.Для работы над сборником, который представлен вашему вниманию, К. Фрумкин привлек лучших российских футурологов, которые исследует наиболее интересные проблемы, связанные с образами будущего. Чем закончится современный кризис цивилизации, каким будет «постчеловечество», к чему приведет развитие «информационного общества», какой будет его мораль и какие принципы будут определять его существование – вот лишь несколько тем сборника.Позиции авторов не всегда совпадают, но тем интереснее читать эту книгу, в которой представлен такой широкий спектр взглядов.
Автор книги – известный религиозный философ – стремится показать, насколько простая, глубокая и ясная вещь «настоящая философия» – не заказанное напористой и самоуверенной протестантской цивилизацией её теоретическое оправдание, а честное искание Истины – и как нужна такая философия тем русским людям, которые по своей натуре нуждаются в укреплении веры доводами разума.В форме увлекательных бесед показаны не только высоты и бездны европейской философии, но и значительные достижения русской философской школы, уходящей своими корнями в православное мировосприятие.