Эти заманчивые сокровища дракона - [3]

 Увидев Мичиграна с посохом в руке, эльф повернулся, снова нырнул в темный переулок и там растворился. Мичигран сердито сплюнул: искать эльфа в лабиринте запутанных переулков не имело смысла. Великий Маг вернулся к своим невеселым мыслям и пошел дальше.

 В конечном итоге, Мичигран принял привычное для себя решение: "Да они там без меня все со скуки передохнут. Еще и искать станут меня по всему городу. И могут ведь не найти... Нехорошо заставлять других искать себя. Пойду в таверну, обрадую их, а там видно будет".

 Когда дверь распахнулась и с порога донеслось громкое: - Ну что, не ждали?! - сидящий за столами народ ответил одобрительным гулом.

 Маг ухмыльнулся и лягнул дверь ногой, от чего она с грохотом захлопнулась. Через секунду последовал еще один глухой удар - это сдвинулась со своего места и покосилась вывеска, на которой надпись "No Name" несколько часов тому назад была частично замазана каким-то возомнившим о себе гоблином. Вместо привычного названия, он изобразил на вывеске кривобокий кувшин, из которого высыпались лиловые горошины. Все это, по мнению тупого гоблина, должно было изображать пенящееся пиво. Идиотский рисунок окружали не менее идиотские каракули, которые не в силах был прочесть ни один из постоянных посетителей.

 Бездарного художника, сразу после совершенного им антиобщественного действия, окружила толпа широкоплечих гномов и стала пинать ногами. Пинали долго и с удовольствием. И не столько за то, что он испортил вывеску, а потому, что их было много, а он один. И имел глупость возомнить о себе.

 Вообще, охотников дать красивое имя благодатной таверне, любимому месту отдыха и развлечений, энергичных геликсцов, было немало. Поэтому на вывеске постоянно появлялись новые надписи: по-человечески, по-гномьи, по-гоблински, иногда даже по-эльфийски. И никто против этого не возражал. Требование было только одно: писать разборчиво, понятно и, по возможности, красиво. Красоту геликсцы ценили и уважали.

 Когда на вывеске не оставалось свободного места, ее тщательно мыли. А затем появлялись новые надписи: по-человечески, по-гномьи, по-гоблински, иногда даже по-эльфийски. А однажды, неожиданно для всех, появилась надпись по-тролльски.

 Этот удивительный случай вызвал много бурных споров. Одни говорили, что писал очень маленький и легкий тролль, который сумел добраться до вывески, не обрушив здание. Другие - что это был очень высокий тролль. Третьи резонно отвечали первым и вторым, что все высокие тролли глупы и неграмотны, а тролли, освоившие грамоту, низкорослы, и до вывески ни один из них дотянуться не сможет.

 Нахальный эльф, считавшийся среди эльфов умным, стал уверять всех, что большой тролль мог поднять маленького, и держать его на плечах, пока тот рисовал. Многие засомневались, что хоть одно живое существо сможет удержать тролля, даже другой тролль. Группа гордых эльфов возмутилась и заявила, что они могут поднять тролля и держать его, сколько потребуется. Естественно, тут же был произведен эксперимент. После уборки того, что обрушилось, умничавшего эльфа побили. Остальных эльфов тоже побили, чтобы не лезли, когда их не спрашивают.

 Мичигран с удовлетворением прислушался к грохоту покосившейся вывески. Он гордился своим умением сшибать ее с законного места, каждый раз, когда входил в таверну. Цепкий взгляд опытного мага прошелся по залу, отыскивая тех, с кого можно стрясти выпивку, а также тех, кому стоило дать по морде. Для удобства он не возражал бы, чтобы и то и другое совпало. Раньше такое случалось не особенно редко.

 На этот раз поиск удался лишь наполовину. Мичигран достаточно быстро присоединился к компании монахов. Они отмечали какой-то свой профессиональный праздник. Святых у здешних монахов было много и праздники им приходилось отмечать не реже чем раз в неделю. Монахи не возражали, когда к ним присоединялись желающие посильно почтить святого. Но затевать с ними драку маг посчитал неразумным, потому, что их было много. К тому же, один из монахов был троллем. Мичигран покорился судьбе. Он похвалил примерное бескорыстие и славные деяния святого, о котором не имел никакого представления, выпил две кружки темного пива, снова помянул добрым словом святого и стал, как и все остальные посетители, дожидаться начала ежедневной драки.

 Драку в таверне "No Name" затевали примерно в девять часов вечера по будням и часов в семь-восемь по выходным. Обычно начинали с гоблина. То есть с того, что один из самых нахальных гоблинов получал по морде. Сегодняшняя драка не стала исключением.

 Тощий косоглазый гоблин попытался срезать кошелек у гнома-рудокопа, но неловко двинул рукой, и кольца, из которых был набран пояс коротышки, звякнули. Рудокоп обернулся, мгновенно оценил ситуацию, и мощным ударом послал гоблина в другой угол зала. В другом углу сидел тролль, которому не понравилось, что в него швыряются косоглазыми гоблинами. Выражая свое недовольство, он подхватил злосчастного гоблина за ноги и начал забивать им гнома-рудокопа в землю. То, что вместо земли был дощатый пол, тролля не смущало. К месту действия поспешили другие коротышки, демонстрируя свою пресловутую гномью солидарность. Члены гильдии воров, а таверна была одним из мест их постоянной работы, бросились на выручку тощему гоблину. А два находившихся здесь тролля поддержали своего соплеменника. Один из них занялся гоблинами, другой гномами. В таверне стало весело. Люди и эльфы не могли остаться в стороне. Не за тем они сюда пришли, чтобы смотреть, как развлекаются другие.