Эти заманчивые сокровища дракона - [2]

 Особое место занимал в городе монастырь Ордена святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. Святая обитель славилась либеральным уставом и крутыми обитателями.

 В выборе профессий немалое значение имели некоторые расовые особенности. Почти все гоблины становились ворами, за это их и не любили. Эльфы, в основном, устраивались в городскую канцелярию, работали в каких-то непонятых конторах и сомнительных учреждениях. Некоторые просто бездельничали. Их не любили за взяточничество, зазнайство и лень. Тролли, вследствие гигантской силы и природной тупости, искали работу, связанную с тяжелым трудом. Этих не любили и за тупость, и за силу. Гномы выбирали любую профессию, но ни в коем случае не становились ворами - для этого они были слишком неловки. Гномов не любили за жадность и наглость. Люди занимались, чем попало, и их не любили за то, что они всюду суют свой нос.

 Мичигран выбрал профессию мага по двум причинам. Первая - маги пользовались в Геликсе уважением; и вторая - каждый маг ежемесячно получал несколько монет из городской казны. Это была плата за то, что гильдия постоянно поддерживала магическую защиту города. Казна платила не щедро, но на еду и одежду хватало. А на пиво и развлечения можно было заработать, выполняя нехитрые заказы горожан, несложными заклинаниями.

 Мичигран был достойным членом гильдии и внешним видом своим всегда старался поддерживать ее авторитет. В этот вечер, как обычно, когда маг выходил из дома, на плечи его была небрежно наброшена просторная мантия цвета летнего неба, на которой светились семь зеленых звезд - символ гильдии магов славного города Геликса. Из-под обвисших полей старой фетровой шляпы смотрели внимательные серые глаза. Обязательная для магов бородка торчала как наконечник пики. Поэтому тот, на кого смотрел Мичигран, чувствовал себя под тройным прицелом: двух стальных глаз и острого клина бородки. На их фоне как-то терялся даже нос, хотя и нос был вполне выразительным. Если какой-нибудь маг и мог внушить уважение одним своим видом, то это был Мичигран.

 Великий Маг шел по улице, погрузившись в невеселые мысли. Его глубокая задумчивость была навеяна пустыми карманами, а если рассуждать более масштабно, явной недостаточностью материальных средств, необходимых для достойного посещения таверны "No Name". Да, да, вы не ошиблись, именно "No Name". Когда толстый Гонзар, хозяин таверны, прозванный за свои размеры, скверный характер и неукротимый нрав Гонзаром Кабаном, собирался открыть ее, длиннорукий лохматый художник, рисовавший вывеску, уныло полюбопытствовал:

 - Хозяин, как называется это пристанище жаждущих?

 Кабану в это время было не до разговоров.

 - Пока нет имени! - прорычал он и побежал убивать гоблинов-плотников, которые делали вид, будто сооружают стойку бара.

 - Понял, - сообщил художник.

 Он отхлебнул хороший глоток пива из горлышка кувшина и, не задумываясь вывел большими красивыми буквам: "No Name". А Гонзару и потом было некогда, заниматься такой ерундой, как название таверны, поэтому над дверью все еще красовалась эта поспешно и необдуманно созданная, в первые часы существования заведения, вывеска. То, как называли таверну освоившие ее, многочисленные и разномастные клиенты, зависело от особенностей профессии и расы называвшего. Тем не менее, все сразу понимали, о каком именно заведении идет речь. Гонзар Кабан не был волшебником, но настоящие любители крепкого темного пива знали, что здесь его варят превосходно. Другое столь приятное пиво в Геликсе найти было невозможно.

 Мичигран упорно размышлял о том, как добыть монеты, и не просто на кувшин пива, а на нормальный отдых, с ломанием столов и битьем морд двум-трем эльфам и, непременно, хоть бы одному нахальному гоблину. Те и другие обычно посещали таверну в достаточном количестве, оставалось только выбирать. Он попытался заранее наметить подходящего гоблина из постоянных посетителей таверны и в этот момент споткнулся. Нечто мелкое и визгливое под его ногами заверещало и замахнулось топором.

 Что-то многовато в последнее время развелось лепреконов, - раздраженно подумал Мичигран. Он резво отпрыгнул в сторону и взмахнул посохом. Посох угрожающе затрещал, по нему забегали искры, и с вершины соскользнула небольшая голубая молния. Лепрекон моментально сообразил как надо себя вести. Он шмыгнул за большой камень, на котором сиротливо возвышалась позеленевшая от времени бронзовая фигура кого-то из бывших правителей города, и стал орать оттуда. Поорав, решил, что достоинство свое восстановил, и потопал куда-то по срочным делам. Лепреконы, в общем, привыкли, что о них постоянно спотыкаются, но нельзя сказать, чтобы это им нравилось. Некоторые тролли ходили на костылях из-за своей невнимательности и неповоротливости.

 Проводив недобрым взглядом лепрекона, маг собрался идти дальше, но в это время из темного переулка вынырнул эльф Альдарион, явно куда-то торопившийся. Мичигран вообще не любил эльфов, и не только за зазнайство, но и за то, что они засидели все приличные места в городе. А Альдариона, заведовавшего в канцелярии бургомистра отделом магии, и совсем недавно содравшего с мага громадную взятку, Мичигран не любил особенно, поэтому очень обрадовался появлению эльфа и поспешил ему навстречу. Но тот тоже хорошо знал некоторые особенности характера Великого Мага, который предпочитал решать споры нетрадиционными для эльфов способами. Пока какой-нибудь эльф соображал, чем ему воспользоваться, магией, кинжалом или ядом, он имел все шансы попросту получить концом тяжелого посоха в лоб, или кулаком в нос, или носком сапога еще куда-нибудь. Эльфам это не нравилось. Но Мичиган с мнением остроухих не считался и, при необходимости, прибегал к этим, не совсем магическим, приемам.