Эта песня мне знакома - [26]

— Мама, прошу тебя.

Элейн отвела взгляд.

«Он знает, что я не могу не дать ему денег, — подумала она. — И знает, где я могу раздобыть любую сумму, если у меня не будет другого выхода».

17

Отставной посол Чарльз Олторп постучал в дверь спальни своей жены. Накануне, вернувшись домой с похорон, она сразу легла в постель. Он пока не знал, слышала ли она уже, что Мария Вальдес, бывшая горничная Кэррингтонов, отказалась от первоначальной версии событий, которую изложила сразу после исчезновения Сьюзен.

Глэдис полулежала в постели. Хотя время шло к полудню, она совершенно определенно не пыталась встать. Поднос с почти нетронутым завтраком стоял на прикроватной тумбочке. Работал телевизор, но звук был приглушен настолько, что слышно было лишь невнятное бормотание.

Глядя на эту истаявшую женщину, которая давным-давно уже стала ему чужой, Олторп вдруг почувствовал переполняющий его прилив нежности. В траурном зале повсюду были фотографии, запечатлевшие различные мгновения почти девятнадцати лет жизни Сьюзен. Он слишком часто был в разъездах. На слишком многих фотографиях, в особенности сделанных в последние годы, Глэдис и Сьюзен были только вдвоем.

Он кивнул в сторону телевизора.

— Ты, видимо, уже слышала про Марию Вальдес.

— Мне позвонил Николас Греко, а потом я увидела это по Си-эн-эн. Он сказал, что ее показания могут стать ключевой уликой против Питера Кэррингтона. Эх, как бы мне хотелось присутствовать в зале суда, когда его будут уводить в наручниках.

— Очень надеюсь, что ты там будешь, дорогая. Обещаю, что я там точно буду.

Глэдис Олторп покачала головой.

— Чарльз, ты прекрасно знаешь, что я умираю, но теперь это уже неважно. Теперь, когда я знаю, где Сьюзен и что я скоро буду с ней, я должна кое в чем тебе признаться. Я всегда считала, что это Питер погубил Сьюзен, но мне все время не давало покоя одно сомнение. Ты слышал, как она ушла из дома в тот вечер? Ты пошел за ней? Ты был очень зол на нее. Вы поругались, потому что она узнала, что ты увлекся Элейн? Сьюзен всегда старалась защитить меня.

— Элейн была моей ошибкой, и к тому времени, когда она вышла за отца Питера, между нами все было кончено, — решительно заявил Чарльз. — Когда мы с ней познакомились, она была разведена и свободна. Это правда.

— Она, может, и была свободна, но ты-то нет, Чарльз.

— Глэдис, тебе не кажется, что сейчас обсуждать это несколько поздно?

— Ты так мне и не ответил. Из-за чего вы с ней поссорились в ту ночь?

— Попытайся отдохнуть, Глэдис, — сказал Чарльз Олторп и, развернувшись, вышел из комнаты.

18

Впервые за все время адвокаты остались на ланч. Джейн Барр проворно приготовила поднос с сэндвичами, сварила свежий кофе. Новость о том, что Мария Вальдес отступилась от своих прежних показаний, ошеломила ее.

«Это все Элейн виновата, — думала она. — Если бы она не уволила нас, это я разбирала бы в то утро грязное белье. Уж я-то точно знала бы, что было в корзине, а чего не было и что отправилось в прачечную, а что нет. Как эта Вальдес могла отказаться от своих слов? Интересно, кто ей заплатил?

Очень жаль, что меня не было дома, когда этот детектив, Николас Греко, приезжал поговорить с Гэри. Он с тех пор просто сам не свой. Боится, вдруг он навредил Питеру, сказав Греко, что тот был потрясен, когда узнал, что сумочки Сьюзен в машине не оказалось».

Тогда она спрашивала у мужа, чем это может повредить, но теперь ее саму мучил тот же вопрос. Может, эта мелочь и в самом деле имела какое-то значение. Но она знала Питера Кэррингтона: он был не из тех, кто способен причинить кому-то зло.

Они с Гэри были на панихиде у Сьюзен.

«Такая милая была девушка и такая хорошенькая, — думала Джейн, вынимая из буфета чашки с тарелками. — Я любила смотреть, как она прихорашивается перед выходом из дома, когда мы с Гэри обслуживали приемы у миссис Олторп».

После поминальной службы, перед тем как катафалк и машины с родными выехали в сторону кладбища, Олторпы задержались, чтобы выслушать слова соболезнования от своих друзей. Почему Гэри поторопился скрыться, вместо того чтобы подойти к ним, недоумевала Джейн. Сьюзен всегда была к нему очень добра. В последний год ее жизни он с полдюжины раз отвозил ее на всякие вечеринки и привозил домой, когда посол не хотел, чтобы она или ее друзья сами вели машину по темноте. Впрочем, она-то знала, что ее муж не из тех, кто открыто демонстрирует свои чувства, и вообще, наверное, он счел, что не по чину ему подходить к Олторпам, когда вокруг столько высокопоставленного народу.

Пока Джейн готовила ланч, Гэри пылесосил коридор на втором этаже. Спустился он как раз вовремя: она уже собиралась за ним идти.

— Ты очень кстати, — сказала Джейн. — Можешь отнести в зал посуду и приборы. Только не забудь постучаться.

— Можно подумать, без тебя я никогда бы до этого не додумался, — язвительно заметил он.

— Конечно додумался бы, — вздохнула она. — Прости. Я сама не соображаю, что говорю. Никак не могу выкинуть из головы вчерашние похороны. Жаль Сьюзен. Такая была красавица, правда?

На глазах у Джейн лицо ее мужа побагровело, и он отвернулся.

— Правда, — буркнул он и, забрав у нее поднос, вышел из кухни.