Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс - [51]
Наша странная привязанность к искусству так же отличает наш биологический вид от всех остальных, как наш интеллект, или наш язык, или использование нами орудий. И при этом мы так мало понимаем об искусстве! Прежде всего, мы так и не знаем, зачем оно вообще существует. Мы не знаем, почему у нас есть потребность создавать красоту. Мы не знаем, как искусство воздействует на наш мозг – почему одна комбинация звуков или цветов нам приятна, а другая нас раздражает. Мы очень мало знаем о том, что можно было бы считать прекурсорами искусства у других биологических видов, и не знаем, когда мы сами стали животными-художниками. (Согласно одной влиятельной теории, искусство появилось 50000 лет назад в результате чего-то вроде творческого Большого взрыва. Если это верно, то как именно это произошло?) У нас даже, откровенно говоря, нет хорошего определения, что такое искусство. Короче говоря, в человеческой жизни нет другого столь же важного явления, которое бы мы так плохо понимали.
В последние годы в гуманитарных областях стали все больше применяться научные инструменты и методы. Нейробиологи теперь могут нам показать, что происходит у нас в мозге, когда мы наслаждаемся песней или любуемся картиной. Психологи исследуют пути, которыми литература и телевизионные шоу формируют нашу политику или влияют на нашу нравственность. Эволюционные психологи и лингвисты совместными усилиями пытаются проследить эволюционное происхождение литературы. Другие лингвисты конструируют «цифровые гуманитарные дисциплины», используя алгоритмы для извлечения из оцифрованных текстов Больших данных. Но естественнонаучные методы в гуманитарных областях применяются пока по большей части предварительно, несистемно и несвязно. Они не образуют научной программы.
Если мы хотим получить более качественные научные ответы на фундаментальные вопросы об искусстве, то наука должна полностью вступить в эту игру. Пусть ученые-гуманитарии и могут рассказать нам захватывающие истории о происхождении и роли искусства, но у них нет нужного инструментария, чтобы терпеливо просеивать поле конкурирующих идей. Вот для чего нужны методы точных наук – отделять более правдивые истории от менее правдивых историй. Но по-настоящему сильная наука об искусстве потребует и грубой, первичной экспертизы гуманитариев, и тонкой проверки гипотез представителями точных наук. Я не призываю к тому, чтобы «естественники» захватили гуманитарную область, я призываю к партнерству.
На пути этого будущего партнерства стоят огромные препятствия. Имеется непроверенное предположение, что в искусстве есть все же нечто такое, что не поддается исследованиям методами естественных наук. Есть широко распространенное, хотя и редко высказываемое вслух убеждение, что искусство – это всего лишь некое излишество в человеческой жизни, сравнительно неважное рядом с абсолютной значимостью науки. А также имеется довольно странное мнение, что наука обязательно разрушает красоту, которую пытается объяснить (как будто даже самый квалифицированный астроном способен притушить звездный свет). Но девиз дельфийского оракула «Познай самого себя» до сих пор остается нашим главным интеллектуальным руководством, и, пока мы не создадим науку об искусстве, в самопознании человека всегда будет зиять огромный пробел.
Наука и технологии
Джордж Дайсон
Историк науки. Автор книги Turing’s Cathedral: The Origins of the Digital Universe («Собор Тьюринга: происхождение цифровой вселенной»).
Словосочетание «наука и технологии» предполагает неразрывную связь этих областей, хотя на самом деле она, может быть, совсем не так прочна, как кажется. Бывает наука без технологий, могут существовать и технологии без науки.
Чистая математика – от пифагорейцев до геометрических чертежей (сангаку), выставлявшихся в японских храмах, – лишь один из примеров науки, процветающей без всяких технологий. А императорский Китай разработал изощренные технологии, пренебрегая точными науками, и ничего не стоит представить себе общество, которое принимает технологии, при этом подавляя науку, пока не останутся только технологии. Также можно представить и некий конкретный вид технологий, который станет настолько доминировать, что он затормозит развитие науки ради собственного сохранения.
Если наука подарила нам технологии, это не означает, что технологии всегда будут готовы дарить нам науку. Наука может отправиться в отставку в любой момент. Но если мы раньше отправим в отставку идею о том, что, пока развиваются технологии, развивается и наука, то поможем себе избежать этой ошибки.
Явления бывают либо истинными, либо ложными
Алан Алда
Актер, писатель, режиссер, ведущий программы Brains on Trial («Мозг под следствием») телеканала PBS. Автор книги Things I Overhard While Talking to Myself («Вот что я подслушал, разговаривая сам с собой»).
Возможно, идея, что все явления бывают только либо истинными, либо ложными, должна уйти на покой.
Я не ученый, я просто люблю науку, так что, возможно, сейчас не моя очередь говорить, – но, как все любящие, я очень много думаю о своей любимой. Я хочу, чтобы она была свободной и продуктивной и чтобы ее правильно понимали.
