Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс - [135]

Культура Паскаль Буайе

Антрополог, психолог, профессор кафедры индивидуальной и коллективной памяти, Университет Вашингтона в Сент-Луисе; автор книги Religion Explained[91].

Культура похожа на деревья. Да, нас окружает множество деревьев, но это вовсе не значит, что у нас должна быть наука о деревьях вообще. Упрощающий термин «дерево» удобен для змеи, которая притаилась в ветвях, чтобы затем броситься на свою жертву, для птицы, вьющей гнездо, для человека, спасающегося от бешеной собаки, и, конечно же, для ландшафтного дизайнера. Однако это понятие не имеет никакого смысла для ученых: они не могут объяснить явления роста, размножения, эволюции одним и тем же способом применительно ко всем тем вещам, о которых люди, змеи и птицы думают как о «деревьях». Практически нет научных инструментов, которые можно одновременно применить к сосне и дубу, к баобабу и гигантской траве, которая носит название «банановое дерево».

Почему мы думаем, что такая вещь, как культура, вообще существует? Ведь это просто удобный термин – как и термин «дерево». Мы используем этот термин, чтобы найти некое обобщающее понятие для множества вещей – таких как огромные массивы информации, которую люди получают от других людей, или наборы специфических концепций и норм, которые мы находим в одних человеческих группах и не находим в других. Нет никаких признаков того, что с какой-либо из этих областей можно сопоставить определенный набор вопросов, отвечать на которые взялась бы наука и относительно которых она могла бы предложить некие обобщающие гипотезы или описать какие-то механизмы их действия.

Не поймите меня неправильно. Мы можем и должны участвовать в научном исследовании контента культуры. Вопреки странному обскурантизму многих традиционных социологов, историков или антропологов человеческое поведение и коммуникация могут и должны изучаться с точки зрения их естественных причин. Однако из этого не следует, что у нас есть (или может возникнуть) наука о культуре как таковой.

Мы можем исследовать общие принципы человеческого поведения и взаимодействия – именно этим и занимаются эволюционная биология, психология и неврология, – однако это гораздо более широкая область, чем «культура». С другой стороны, мы можем заниматься научными исследованиями в таких областях, как принципы передачи технологий или стабильность норм совместной деятельности или устойчивость правил этикета, – однако эти явления будут более узкими сравнительно с «культурой». Что же касается культуры в целом, я сильно сомневаюсь, что наука способна сказать что-то осмысленное.

В каком-то смысле это не должно нас удивлять. Называя какое-либо понятие или поведение «культурным», мы имеем в виду лишь то, что оно каким-то образом сходно с понятиями и поведением других людей. Это статистический факт, который ничего не говорит нам о процессах, которые вызывают такое поведение или такие понятия. Как утверждает французский когнитивист Дан Спербер, культуры – это эпидемии ментальных репрезентаций. Однако знание факторов эпидемии – например, эта идея распространена, а другая весьма редка – не имеет никакого значения, пока мы не поймем, так сказать, физиологию процесса: каким образом та или иная идея возникла, как она была сохранена и модифицирована, как она связана с другими репрезентациями и с поведением. Мы можем рассказать массу всего интересного о динамике передачи идей – собственно, этим и занимается множество ученых от Роба Бойда и Пита Ричерсона до авторов совсем новых моделей. Однако эти модели не нацелены на то, чтобы объяснить, почему контент культуры выглядит так, как он выглядит, – и вряд ли на этот вопрос вообще можно найти обобщающий ответ.

Но действительно ли идея культуры так плоха? Понятно, что представление о культуре как наборе феноменов значительно затормозило развитие науки о поведении человека в группах – того, что должно было относиться к области общественных наук.

Прежде всего, если вы верите в существование такого понятия, как «культура», то вы, что вполне естественно, будете скорее думать о ней как о некоей особой общности со своими собственными законами. Однако вам вряд ли удастся найти в этой общности какие-либо объединяющие ее каузальные принципы (просто потому, что их там нет). Разнообразие и сложносоставность культуры поистине восхищают, но это разнообразие культуры как раз и объясняется тем, что это вовсе никакая не общность – так же, как не являются общностью «все предметы белого цвета» или «все люди моложе Сократа».

Кроме того, если вы верите в культуру как вещь, вам будет казаться совершенно нормальным, что она должна быть одной и той же в восприятии отдельных людей и у различных поколений. То есть вы воспринимаете в качестве само собой разумеющегося феномен, который на самом деле крайне маловероятен и нуждается в специальном объяснении. Коммуникация между людьми – это не непосредственная передача ментальных репрезентаций от одного мозга к другому. Эта коммуникация предполагает определенные умозаключения на основе поведения и высказываний других людей, что редко, если вообще приводит к тиражированию идей.