Эта безумная Вселенная - [26]

Но те, кто смотрел в подзорные трубы и бинокли с расстояния свыше мили, видели то, чем он был на самом деле. Существо не из этого мира. Нечто. Они могли бы сразу же его захватить. Но сочли это излишним: ведь все уже было давно готово к его приему.

Крепко прижимая к себе чемоданчик, он быстро пошел от шоссе прямо к тому месту, где был спрятан передатчик. Оставалось только нажать кнопку, вернуться в Нортвуд, заглянуть в какую-нибудь забегаловку, выспаться и вернуться сюда. Корабль, следуя по лучу передатчика, приземлится здесь, но это займет ровно восемнадцать часов двадцать минут.

Подойдя к валуну, Вэнеш в последний раз настороженно осмотрелся. Нигде ни души. Он откатил валун и почувствовал легкое облегчение, увидев, что его прибор лежит в яме — так, как он его и оставил. Нагнувшись, Вэнеш нажал на кнопку.

Из коробки с шипением вырвался одуряющий газ. Тут люди допустили ошибку. Они были убеждены, что он потеряет сознание по меньшей мере на сутки. Но ничего подобного не произошло. Его организм не был похож на человеческий, а потому он только закашлялся и кинулся бежать.

В шестистах ярдах от него из-за скалы выскочили четыре человека. Наведя на него винтовки, они крикнули, чтобы он остановился. Слева из-под земли выскочили еще десятеро и закричали то же самое. Он ухмыльнулся, показывая им зубы, которых на самом деле у него не было.

Он не мог заставить их сунуть дуло себе в рот. Но зато с его помощью они могли изрешетить друг друга. Не замедляя бега, он метнулся в сторону, чтобы уйти с линии огня. Четверо справа услужливо подождали, пока он не оказался в безопасном месте, а затем начали палить в десятерых. Те в свою очередь принялись поливать их свинцом.

Вэнеш продолжал бежать изо всех сил. Он мог бы с удобством развалиться на скале и просто подождать, пока люди не перестреляют друг друга, — при условии, что вне зоны его гипнотического воздействия не скрывается еще засада с оружием дальнего действия. Он не мог рисковать.

Разумнее всего было следующее: как можно скорее покинуть опасное место, вновь выйти на шоссе, забрать первый же автомобиль и опять исчезнуть в гуще многомиллионного населения этой страны. О том, как подать сигнал кораблю, он подумает на досуге в безопасном месте. Задача не была неразрешимой — ведь в случае необходимости он может стать и здешним президентом.

Опасения Вэнеша были вполне оправданны: в полумиле от него прятался плотный толстяк по имени Хэнк, который не стерпел такого трусливого и наглого бегства с фронта гражданской войны. Вспыльчивый Хэнк лежал за тяжелым пулеметом. Видел он не то, что видели те, кто находился ближе к беглецу, и, не слыша команды «отставить!», Хэнк повернул свой пулемет, хмуро посмотрел в прорезь прицела и нажал спуск. Пулемет оглушительно затрещал, его лента задергалась и загремела.

Несмотря на расстояние, он точно попал в цель. Хараша Вэнеш опрокинулся на бок, дернулся и больше не встал. Его неподвижное тело продолжало сотрясаться от ударов все новых и новых пуль. Он был мертв.

Гаррисон поспешил к телефону, чтобы скорее сообщить новость. Ему ответил О’Киф.

— Его тут нет. У него сегодня выходной день.

— А где я мог бы его найти?

— У него дома. Я дам вам номер. Он там пестует младенца.

Гаррисон позвонил по указанному номеру.

— Он… вернее, оно убито. Примерно час назад.

— Гм-м-м… Жаль! Надо было бы взять его живьем.

— Легче сказать, чем сделать! Да и как бы вы держали в заключении существо, которое могло бы заставить вас снять с него наручники и надеть их на себя?

— Над этим пусть ломают головы службы безопасности и полиция. А я работаю в министерстве финансов.

Положив трубку, Гаррисон хмуро уставился на стену. За стеной, в нескольких сотнях миль к югу, люди вышли на взлетную дорожку аэродрома, положили на бетон бурую коробочку и нажали кнопку, после чего начали ждать, наблюдая за небом.

Быстро наступает вечер

Это был старый мир, невероятно старый, с луной, словно переболевшей оспой, с умирающим солнцем, с небом, таким бессильным, что оно даже не могло удержать летние облака. Здесь росли деревья, но совсем не такие, как в стародавние времена, им пришлось долго и постепенно приспосабливаться к новым, изменившимся условиям. Они вдыхали и выдыхали значительно меньше, чем их далекие предки, упрямо цепляясь корнями за древнюю почву.

И трава тоже была чахлой.

И цветы.

Однако лишенные лепестков и корней дети этого шара, те, что могли передвигаться по собственной воле, не могли бы существовать, оставаясь на одном месте и забирая силу у земли. Поэтому в результате медленной, очень медленной эволюции они отказались от того, что прежде было для них важнее всего. Теперь они прекрасно обходились минимумом кислорода. А иногда, в крайнем случае, существовали и вовсе без него, испытывая лишь небольшую слабость. Так могли жить все без исключения.

Детьми этой планеты были жуки.

И птицы.

И двуногие.

Мошки, сороки и люди были родственниками. Они происходили от одной матери — древней планеты, которая вращалась вокруг сияющего оранжевого светила, того самого, что однажды вспыхнет в последний раз и погаснет навсегда. Они долго и тяжело готовились к наступлению этого дня, иногда сами того не желая, иногда сознательно. Сейчас наступило их время: век реализации возможностей, которыми обладали все.