Эсмеральда - [4]

Рядовой Квасневский проводил потом следствие, сопровождаемое воплями отчаяния, которые вырывались из разгневанной глотки сержанта Воробьева. Вывод был печален. Ночью белая бестия пробралась в каптерку и, почуяв еду, попросту прогрызла в чемоданчике ровный и очень жестокий тоннель. Уничтожено было всё, плов в том числе. Все, что когда-то было дембельским счастьем, сейчас лежало уныло на полу и представляло собой винегрет из остатков чемодана, золотых погон, верёвочек, которые раньше были роскошным аксельбантом и… О, боже! Лоскутиками черно-белых фотографий Воробьева. Злой и страшный дембель в этот момент перестал быть таковым и, заново переродившись, стал охотником на крыс. Воробей положил руку на потрепанную книжечку с уставом и, сделав серьезное лицо, поклялся, не иначе как мамой, посвятить остатки своей жизни борьбе с этими беспринципными и подлыми грызунами. Провинившийся Тагиров отделался парочкой увесистых пинков и десятикилометровым кроссом с полной боевой выкладкой.

Но на этом проделки Эсмеральды не закончились. Следующим пунктом гнусности её намерений была фотография любимой девушки Артёма Бородкина. Ревность не самое хорошее качество присущее людям, но кто мог предположить, что крысам оно, более чем свойственно. Фото было подлым образом украдено из внутреннего кармана гимнастёрки Квазимодо и истерто в порошок прямо тут, возле его прикроватной тумбочки. Эсмеральда сделала это ночью и тихо. Ни у кого не было сомнений, что это была именно она. Раздобудько долго еще потом подтрунивал над грустившим парнем, показывая непристойные жесты, характерно указывающие на то, что Квазимодо обязан теперь взять в жены Эсмеральду, которая уничтожает всех потенциальных кандидаток на его руку и сердце.

Когда на другой день во всем гарнизоне внезапно погас свет и отключились все линии связи, уже никто не сомневался, кто виновник этого происшествия. Квасневский первый нашел очередной «чемоданный тоннель» в каменной стене узла связи и, посветив фонариком, заглянул в него словно в подзорную трубу, прищурив левый глаз. Лаз был идеально ровным и очень глубоким. Казалось, что Эсмеральда владеет методами глубокого бурения и имеет некоторые средства производства для этого процесса. Поверить в то, что это сделала обыкновенная крыса, было крайне сложно. Но самое ужасное заключалось в том, что когда она наткнулась на высоковольтные провода, то удалила их со своего пути, не меняя маршрута, путем бесцеремонного перегрызания.

Ну, и наконец, чашу терпения переполнила история со срывом строевого смотра, который проводил, никто иной, а сам Член Военного Совета генерал-майор Гомонов. Этого Эсмеральде простить уже не могли. Это было слишком. Судьба её была решена.

Яркое утреннее солнце едва осветило плац, начищенный до блеска с вечера молодыми бойцами под руководством, не знающего отдыха и сна прапорщика Раздобудько, как весь командный состав во главе с важным генералом уже стоял на трибуне. Переминаясь с ноги на ногу, офицеры без всякого интереса рассматривали нестройные шеренги будущих «богов войны», которые под грохот барабанов и с задорной строевой песней готовы были пройти мимо них чеканным шагом, в доказательство силы и мощи Советской Армии. Раздобудько изрядно нервничал. На кону стояла не только его карьера, но и личная репутация. И вот ряды сомкнулись, Квасневский, коряво и неумело ударил в барабан, изображая парализованную дробь. По команде прапорщика, курсанта Тагирова нежно взяли под локотки с двух сторон и приподняли над землей. Это было сделано исключительно для того, чтобы, мягко скажем, не совсем координированный представитель малых народов не испортил таинство обряда прохождения строем перед трибуной. Дело в том, что Тагиров не умел ходить в ногу со всеми, он упрямо и методично шагал поперек. Да! Именно поперек всему строю. Со стороны это выглядело и слушалось очень забавно. Когда Тагиров, вот так на вторую долю, как говорят музыканты, шагал в общем миксе грохота кирзовых сапог, грозная поступь защитников Родины, становилась похожей на цыганочку или на задорную ритмическую основу, этакого веселого блатнячка, ну, что-то типа «Поспели вишни в саду у дяди Вани». Как не пытался прапорщик Раздобудько объяснить неразумному курсанту, что есть лево, а что есть право, ничего хорошего из этого не получалось.

Колона повзводно и поротно двинулась вперёд. Тоненький, писклявый и очень фальшивый голосок запел из глубины строя «Родина спокойна будь, поверь как в сталь, солдата грудь». При слове «грудь» Раздобудько всегда краснел, очевидно, вспоминая симпатичных близняшек из далекого города Иваново. Сексуальные фантазии одинокого прапорщика не давали ему покоя, даже в такой ответственный момент, как строевой смотр. Так случилось и на этот раз. Солдаты дружно подхватили вторую строчку из песни, перекрикивая друг друга, делая упор явно не на качество, а на громкость. Разабудько шел впереди строя с гордо поднятой головой и красным, словно после бани лицом. Его тощие и кривые ноги болтались в изящных хромовых сапогах, как карандаши в стакане. Генерал отдал честь и довольно улыбнулся.