Если верить Хэрриоту… - [125]

Если бы они знали, что за этим последует, молчали бы. А может, еще больше распустили бы языки.

Ибо уже скоро, в конце зимы, когда вовсю звенела капель, волнами накатывалось тепло и мечталось о любви, у Серой Шейки на голове неожиданно начал отрастать хохолок, а на клюве появились красноречивые наросты, без слов свидетельствующие о том, что вместо утки у нас появился еще один селезень. Или утан, как кому больше нравится.

Итак, у нас был любовный треугольник — два селезня и одна утка. Правда, Серая Шейка, или, как ее стали потом называть, Серый Шей не замахивался на чужую собственность. Но попробуйте втолкуйте это селезню номер один! Он безжалостно третировал конкурента до тех пор, пока на сцене не появилась еще одна уточка.

Ее привезла от своих родственников моя помощница, Татьяна Александровна. Когда я впервые увидела нового жильца, то почувствована острую жалость и сострадание.

Маленькая, ростом с курицу, тощая и почти лишившаяся перьев на спине и затылке уточка беспомощно топталась в уголке, жадно поглядывая на кормушку, к которой ей мешали подойти три жирные туши наших старых жильцов. В глазах ее горел голодный огонек, понятный и животному, и человеку. Когда ей дали в пригоршне зерна, она от волнения даже не сразу принялась за еду, а потом накинулась на угощение, давясь и трясясь от страха, что обед вот-вот отнимут.

— Я ее у невестки выпросила, — объяснила мне Татьяна Александровна, присев на корточки и потчуя утку. — Представляешь, там у нее двадцать кур и столько же уток живут в сараюшке, в два раза меньшей нашей. А еще угол отгорожен для поросенка. Грязь невообразимая! Она болела пероедом — видишь, на шейке все почти голое? — но я ее помыла, и мы уже совсем здоровенькие, да? — Последние слова она адресовала уточке.

— А это точно утка? — спросила я. — Вдруг еще один Серый Шей?

— Мы точно уточки! — продолжала Татьяна Александровна, беседуя с вновь прибывшей. — Мы пока у меня дома жили, яичко снесли!

Чуть-чуть освоившись, маленькая уточка, получившая кличку Малышка, тотчас принялась доказывать, что она действительно женского пола. Во-первых, удивительно, но факт: едва разглядев это существо, селезень номер один сразу же в нее влюбился и начал ходить по пятам, не отставая ни на шаг. Каждую свободную минутку он ухаживал за Малышкой, и она, польщенная тем, что у нее нет конкуренток, стала отвечать ему взаимностью. Мы не раз и не два видели, как нежная пара, встав друг против друга, согласно качала шеями и шипела, размахивая хвостами, — так у мускусных уток выражаются многие взаимные чувства, от любви до предложения немедленно подраться. Малышка чувствовала себя увереннее и уже не жалась по углам.

Однако нет добра без худа, как нет худа без добра. Обрушившаяся внезапно любовь помешала Малышке стать матерью. Она начала было нести яйца и даже некоторое время просидела на них, но дотерпеть до конца все двадцать восемь дней не смогла и сошла раньше. Причиной этому, с одной стороны, были непрерывные ухаживания селезня, с другой — ее собственные еще не восстановившиеся после голодной зимы и болезни силы. Ну и, конечно, главной причиной явились мы, люди, затеявшие ремонт. Вытерпеть шум, стук и непрестанное шастанье туда-сюда десятка парней расшатанные нервы Малышки не могли, и она бросила кладку.

Но это не охладило чувств селезня, и пара осталась вместе.

Между тем Серый Шей и Нюта тоже времени не теряли. Они как двое незнакомцев, вдруг оказавшись в чужой для них толпе, внезапно огляделись по сторонам и, увидав родственную душу, сошлись. Сперва огорченная отставкой Нюта не хотела замечать настойчивых ухаживаний, которыми окружил ее Серый Шей. Животные весьма неохотно идут на контакт с увечными — в дикой природе они, как правило, плохие родители, никудышные охотники и тем более первые кандидаты в жертвы хищников. Кто захочет с такими связываться?

Вот и Нюта поступала, следуя зову природы, пока однажды судьба не улыбнулась Серому Шею. Улыбнулась совершенно по-человечески.

Из-за своих покалеченных лап Серый Шей, конечно, не смог бы нормально потоптать утку. У него просто не было бы достаточной опоры для этого — ведь надо не просто взгромоздиться на спину самке, но и удержаться на ней. Думаю, он уже сделал несколько неудачных попыток. Иначе зачем Нюте встречать все его попытки поухаживать столь агрессивно, вплоть до драки?

Смейтесь, если смешно, но то, что произошло, явно не вписывается в обычную жизнь мускусных уток.

Эти утки вовсе не нуждаются в частом купании, как обычные утки или, например, гуси. Им необязательно регулярно плескаться в воде. В Ермиши, например, они знали лишь питьевую воду да дождевую — в лужах. Здесь, на станции, им время от времени давали расслабиться, позволив поплескаться в неглубокой ванночке. Размерами она как раз подходила им — по длине и по ширине, вмещая мускусную утку целиком. Вся четверка плескалась строго по очереди: сперва селезень номер один (так и оставшийся «селезнем» и не получивший другой клички), затем Малышка, потом, как правило, Нюта. Серый Шей тоже мечтал о купании, но с его обрубками не больно-то поплещешься. Он обычно выжидал, когда уровень воды в ванночке заметно уменьшится, и вставал в ней, брызгая на себя водой. Я ни разу не видела, чтобы он нырял — только хлопал крыльями по воде и мочил голову и частично брюхо.