Если постараться - [26]

— Потом поднимешь. Пиши на доске, как ты решила задачу. — Антонина Васильевна ходит по рядам, заглядывая в тетради.

У Матвея Горбенко полстраницы исписано крупными корявыми цифрами. Он решил задачу тремя способами и начал писать вопросы словами. Сдвинув чёрные брови, исподлобья покосившись на учительницу, Матвей выводит:

«Ск. буде машин, если…»

— В слове «будет» букву «т» потерял. Напишешь, сколько успеешь. Главное — аккуратно, красиво.

Буквы у Матвея безобразные. Вдобавок, он отчаянный мазила. Уроки арифметики Антонина Васильевна старается использовать для Горбенко как уроки чистописания. Задачи для второго класса ему, как говорится, на один зуб, даже на ползуба.

Дня через три после того, как Матвей появился в интернате, Антонине Васильевне подали в учительской радиограмму:

— Это с корабля. От отца нового ученика Горбенко. В вашем классе мальчик.

С недоумением читала учительница напечатанные на машинке строчки:

«Глубокоуважаемый товарищ учительница запятая чтобы мой сын Матвейка Горбенко очень не скучал запятая давайте ему почаще всякие задачи точка Потруднее запятая пожалуйста точка С уважением Степан Горбенко точка».

Внизу приписка чернилами:

«Проверено: потруднее, пожалуйста».

«По арифметике задачи? — думала учительница. — Но что за «потруднее» для второго класса?»

Давно она уже не удивлялась. Посмеивалась в учительской:

— Хорошо, что отец его ещё логарифмам не научил.

Антонина Васильевна подходит к Соне Кривинской:

— Неужели тебе внизу доски мало места?

Соня пишет, зачем-то становясь на цыпочки, вытягивая руку. Но соображает она хорошо. Задача решена правильно.

— Разбираем задачу. У кого решено не так, как у Кривинской? Окуньков (имя она воздерживается упоминать), посмотришь в окно на перемене. Слушай внимательно!

Нет, это просто что-то немыслимое! Тот Окуньков, у которого голова была повёрнута к окну, прикрывает уши руками. Поглядев на него, брат также тянет руки к ушам.

Антонина Васильевна делает вид, будто не замечает, что близнецы всё делают назло. Она продолжает вести урок. Спокойно, чётко, неторопливо, хотя внутри у неё всё кипит.

Не забыть сразу после звонка отправить Лихова в умывалку: руки у него такие, точно он копался в ящике с углём или неделю не умывался.

Матвей Горбенко посматривал на неё вопросительно и умоляюще. Эти взгляды ей понятны. У них договорённость: если он напишет цифры и слова чисто и красиво, в награду она даст ему после уроков какую-нибудь интересную задачу. Сегодня придётся ему сказать: «Не заслужил. Надеюсь, что завтра ты напишешь лучше». И у Матвея сразу станет капризное, сердитое лицо. Вот ещё нежданная забота! Запасай занимательные задачи. Кстати, не забудь и сама их предварительно решить, чтобы объяснить хорошенько, если понадобится, ответить на вопросы. Уже Любовь Андреевна послала в Москву и в Ленинград телеграммы друзьям: «Пришлите любые сборники занимательных задач. Крайне необходимо».

А в окна класса вливается запах роз и разогретой на солнце хвои. В саду поют птицы, доносится манящий плеск моря. И очень странно, что учебный год уже начался два месяца назад. Антонине Васильевне всё время кажется, что при такой погоде вот-вот наступят летние каникулы. Ведь в ее родном Подмосковье сейчас поздняя осень, осыпаются листья, моросит дождь, под ногами слякоть. Молодая учительница ловит себя на том, что ей очень хочется и дождя, и слякоти, и мокрых, поникших под ветром берёз…

ДЕВОЧКА В БАЛКЕ

Георгины красовались посреди клумбы. Горделиво поднимали они свои головки, будто сделанные из тёмно-красного бархата. Окаймляли клумбу хризантемы, лиловые, оранжевые, белые. Их изогнутые лепестки — длинненькие шёлковые язычки — причудливо переплетались. Под окнами, источая тонкий аромат, цвели розы.

Матвей бродил по дорожкам, цепляя ногу за ногу, и угрюмо разглядывал цветы.

«В нашем садике они ещё лучше! У бабушки есть георгин величиной с блюдце. Совсем чёрный. Мама его называет «ночь без луны». Называет? Называла, а не называет…»

Глядя под ноги, чтобы не видеть цветочную пестроту, Матвей торопливо зашагал в боковую аллейку.

За живой изгородью из буксуса, между серых стволов платанов, мелькают фигуры ребят. Доносятся взрывы смеха, возгласы. Там спортплощадка. Ребята играют в волейбол. И за углом здания весёлые крики. Во что там играют? Пронзительный голос Лихова: «Слабо поймать! Слабо!» Наверно, второклассники гоняются в пятнашки. Матвей приостановился. Секунду помедлив, зашагал быстрее. Нет, он не хочет идти к ребятам.

За́росли бузины, усеянной мелкими чёрными ягодами. Дальше еле заметная тропка круто сбегает вниз. Весь обрыв в густых деревьях и кустах. Здесь Матвей ещё не бывал. Вот где в прятки-то играть! Он полез вниз по склону. Под ногами захрустели сучки, опавшие листья.

— Да тише ты!

Чей это возмущённый шёпот?

Матвей замер и, рукой держась за ветку, стал озираться. Внезапный треск: сухая веточка обломилась. Мальчик пошатнулся, шлёпнулся на землю, на штанах сполз в балку.

— Хуже медведя! — жалобно воскликнул тот же голос.

Вечернее солнце играло на жёлтых, красных, зелёных листьях. Среди вырезной листвы, солнечных и теневых пятен мелькнули два светлых, прозрачных глаза. Они в упор, с упрёком смотрели на Матвея. Наконец-то он понял, кто его обругал!