«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1 - [4]

– Что тебе сказать… – неуверенно протянул я.

…Короче, он меня уломал. Отъезд в Газу был назначен через три дня. За это время Янек должен был уладить кое-какие формальности, а я – морально подготовиться к тому, чтобы пару дней побыть не израильтянином, а гражданином нейтральной Словакии, население которой живо интересуется бытом угнетаемого израильской военщиной палестинского народа.

В назначенное время у моего дома притормозил белый джип, обклеенный со всех сторон стикерами с надписью «Пресса». Янек в походном ковбойском обмундировании вылез из-за руля и протянул мне сумку:

– Здесь одежда. Нужно переодеться, чтобы на тебе не было ничего израильского. Играть в шпионов – так играть.

В сумке оказались джинсы, просторная клетчатая рубаха и ботинки, видимо, снятые с бедняги-редактора. Наверняка они ему в ближайшие дни не понадобятся – израильские барышни нарушения постельного режима не допускают. Кроме того, в сумке лежали записная книжка и портмоне. Я не удержался и заглянул в него – куча кредитных карточек и фотография незнакомой симпатичной дамы.

– Это его жена, – комментировал Янек, – то есть на время поездки – твоя. Еленой зовут.

– А она ничего! – невесело пошутил я и тотчас почувствовал, как у меня что-то похолодело в груди. Влез в чужую шкуру, даже совершенно незнакомую женщину буду выдавать за жену, а что дальше? Влезть-то влез, а вот легко ли будет вылезать – неизвестно.

Пока мы ехали по приморскому шоссе, я безрадостно смотрел в окно и почти не прислушивался к мирно щебечущим на передних сиденьях Янеку и телеоператору, которого звали Зденеком. Рядом со мной покачивался кофр с камерой, и я изредка косился на него, будто он был главным источником неприятностей, непременно ожидающих меня в Газе.

Ашдод, а затем Ашкелон стремительно пронеслись мимо нас справа по борту, и лишь когда мы проскочили последний поворот на Беэр-Шеву, после которого дорога вела прямиком в Газу, Янек оглянулся на меня:

– Скоро нас будут проверять полиция и армия, смотри не сболтни лишнего. У тебя как с английским?

– Так же, как и с французским, – буркнул я.

– Тогда делай вид, что ты ничего не понимаешь. Твой родной язык – словацкий. Ты киношник, а не дипломат.

– Догадался уже, – огрызнулся я, – ты на дорогу лучше смотри, а то здесь уже не приморское шоссе, вполне можно в кювет кувыркнуться.

Дорога и в самом деле стала ухабистой, на раздолбанном старом асфальте появились песчаные пятна, на которых машину могло занести. Чувствовалось, что движение здесь не такое оживлённое, потому что контрольно-пропускной пункт Эрез, через который мы собирались въехать на территорию палестинской автономии, в последнее время работал нечасто. Каждый раз после терактов или обстрелов наших населённых пунктов его надолго закрывали, и сообщение с Газой прерывалось.

Впереди показались весёлые мигающие огоньки полицейского кордона.

– Попрошу документы, – хмуро сказал толстяк-полицейский в надвинутой на самый нос фуражке с блестящей кокардой. – С какой целью едем?

Я уже хотел было ответить, но вовремя спохватился – я же, по нашей легенде, в иврите ни бельмеса, то есть обязан быть нем как рыба.

Янек неторопливо вышел из машины и стал показывать полицейскому какие-то бумаги. Тот внимательно изучил их, медленно обошёл вокруг джипа и притормозил у раскрытых окон, вглядываясь в наши со Зденеком физиономии. Видимо, не обнаружив ничего подозрительного, махнул рукой – мол, проезжайте.

– Что я тебе говорил? Всё будет в порядке! – пропел Янек перед тем, как мы начали въезжать в закрытый терминал КПП.

– Ещё неизвестно, – скрипнул я, – может, он что-то и заподозрил. Сейчас позвонит сюда, и нас начнут шмонать по полной программе. Это тебе не Словакия, тут порядки другие!

– Не бойся, девушка! – ещё веселей пропел Янек. – Тебя никто не обидит. С нами, гусарами, не пропадёшь, но горя хлебнёшь!

Хоть в терминале и не было такого палящего солнца, как снаружи, всё равно было душно и очень хотелось пить. Широкий полосатый шлагбаум перед нами был опущен, но никто к нам не подходил.

– Что они там, заснули? – проворчал Янек и снова вылез из машины.

И сразу же из больших зарешеченных динамиков над головой раздался бодрый девичий голос, который предложил сперва на иврите, потом на арабском всем выйти из машины, предъявить документы и открыть багажник для проверки.

– Нам велели… – начал я, но Янек жестом меня остановил.

Он неспешно огляделся по сторонам и, заметив в стене окошко, сквозь которое на него глядела молоденькая девушка в военной форме, непонимающе развёл руками. Лицо девушки расплылось в улыбке, и она заговорила в микрофон уже по-английски. Янек собрал наши паспорта и походкой заправского туриста, пересекающего границу между цивилизованной страной и местностью, населённой людоедами, направился к окошку.

Откуда-то из боковой двери, которую мы поначалу не заметили, сразу же вышли двое солдат в касках, бронежилетах и с автоматами наперевес. Деловито осмотрев джип и даже заглянув в кофр с камерой, они молча удалились, и лица их были по-прежнему бесстрастными и невозмутимыми.

– Что-то они нашему визиту не шибко рады, – заметил Янек, усаживаясь за руль. – Поехали!