Если бы наши тела могли говорить - [123]

Правда ли можно умереть, если выдавить прыщ на носу?

Правда, но только в крайне редких случаях. Через венозную кровь инфекция (каждый прыщик – это крошечный, самодостаточный островок бактериальной инфекции) может проникнуть глубже в череп и привести к образованию тромба. Это называется тромбозом кавернозного синуса. Раньше это было смертельно опасно, но с момента появления антибиотиков выживает около двух третей людей. И чаще всего причина кроется не в акне, а в какой-то другой более серьезной инфекции или нарушении свертывания крови. Но все же некоторые дерматологи относят район вокруг носа и верхней губы к «опасному треугольнику». Гораздо больше причин для беспокойства в этом контексте вызывает грипп, который обычно передается не когда на вас кто-то чихнул, а когда вы трете глаза, ковыряетесь в носу или просто касаетесь лица. Число людей, у которых развилась тяжелая инфекция от выдавленного прыща, бледнеет по сравнению с числом людей, каждый год умирающих от гриппа, а их около полумиллиона. Большинство людей касаются лица около четырех раз в час. Если бы мы никогда не касались лица, нам не пришлось бы мыть руки. Теоретически. Но вы все равно не перестанете трогать лицо. Попробуйте сами.

Что такое трупное окоченение?

По умолчанию мышцы человека пребывают в твердом состоянии. При жизни они обладают гибкостью лишь потому, что способны превращать химическую энергию в кинетическую. В отличие от суставов, которые позволили бы частям тела двигаться в любом направлении под действием силы тяжести даже после смерти, каждое движение мышечного волокна в живом человеке требует энергии. Мертвое тело больше не преобразует пищу в аденозинтрифосфат, поэтому манипулировать мышцами становится нелегко. Поскольку для поддержания гибкости в мышцах требуется энергия, мы тратим ее, даже когда сидим неподвижно.

Что происходит с телом после смерти?

Когда Бенджамина Франклина в 1757 г. спросили, что он думает об угрозе столкновения с кометой Галлея, которая, по мнению астрономов, могла врезаться в Землю и положить конец всей жизни на планете, в ответ он произнес фразу, эквивалентную сегодняшнему «пофиг». Он сказал, что Земля – всего лишь один из «бесконечного количества миров во власти Господа». Разговор имел место за сто лет до возникновения идеи о мультивселенной – модели, принятой сегодня многими физиками, которая предполагает, что все физически возможные варианты реальности одновременно существуют в бесконечном количестве вселенных.

Если это правда и свободная воля – всего лишь иллюзия, на этом, собственно, можно и закончить. (На самом деле имеется вселенная, в которой есть эта книга, но на каждый вопрос ответ один и тот же: «Какая разница?») Роберт Проктор, профессор агнотологии в Стэнфорде, выразился более деликатно: «Мы слегка преувеличиваем наше значение во Вселенной».

Проктор любит спрашивать учеников, почему они боятся смерти, ведь они не боятся времени, предшествовавшего их рождению. «В этом вопросе заключена идеальная временная симметрия, но почему-то никто не боится 1215 года», – говорит он.

Жить в 1215 г. было бы ужасно, но суть в том, что мы боимся не мира, в котором нет нас самих. Мы боимся, что мир продолжит жить без нас.

Смерть внушает нам ужас из-за отсутствия знаний о процессе умирания – еще одна сфера, где невежество обычно умышленное и навязанное нами самими. Есть много утешающих и практичных фактов о смерти, которые следовало бы знать. Метафизическая перспектива начинается с конкретики. Чтобы прийти к такой сумасшедшей идее, как мультивселенная, физикам нужно было изучить самые основные законы в крошечных масштабах. Тот же подход можно использовать, чтобы оценить наше собственное место во вселенной (мультивселенной), а также временную природу наших тел. Смерть следует рассматривать не как космическую несправедливость, а как пример гармонии и порядка в широком контексте.

Поэтому начнем с конкретных примеров: почти сразу после смерти труп начинает просто кишеть бактериями. Еще при жизни мы являемся носителями огромного количества бактерий – они покрывают тело младенца, только увидевшего свет, – но как только тело превращается в труп – тут берегись! Распространение «некробиома» – колоний, которые в значительной степени возникают из микробиома, меняясь и размножаясь на новой для них территории неживого тела, – объясняет быстрое появление «трупного запаха». В природе некробиом отвечает за быстрое разложение и исчезновение мертвого тела с лица Земли.

Тем не менее для большинства американцев смерть – это не застывшее тело, источающее зловоние. Американцы устраивают похороны с телом в открытом гробу гораздо чаще, чем в любой другой стране мира. Похоронное бюро не согласится провести церемонию с открытым гробом, если труп не привели в порядок должным образом, что подразумевает бальзамирование, и популярность этой процедуры отражает большую часть невежества и непонимания, с которыми связаны представления американцев о том, как выглядит смерть.

Многие считают, что существует только два варианта обращения с телом умершего: бальзамирование или кремация. Этот ограниченный взгляд сформировался благодаря мультимиллиардной «индустрии смерти», как ее называет профессор маркетинга Сьюзан Добша. Будучи еще студенткой, она столкнулась с похоронным бизнесом, когда умер партнер ее друга. Друг Сьюзан состоял в отношениях со своим бойфрендом шестнадцать лет, но они не были женаты, поскольку тогда это еще было незаконным. Поэтому похоронное бюро отказалось предоставить другу Сьюзан свои услуги. Другие погребальные конторы также не брались выполнить заказ, мотивировав это тем, что не проводят «похоронные церемонии для геев».