Если бы красота убивала - [19]

— Вообще-то я друг семьи, в которой работала его бывшая подружка.

По расширившимся глазам официантки стало ясно, что она слышала о происшествии.

— Я хотела узнать, как он.

— Не очень хорошо.

— От кого он узнал? — спросила я.

— Кажется, прочитал в газете.

— Вы знали Хайди?

— Раньше она часто сюда приходила с маленьким мальчиком, но в последнее время она бывала здесь редко.

— У вас, случайно, нет адреса Джоди? Мне нужно с ним связаться, чтобы убедиться, что он в порядке.

Официантка пожала плечами:

— Адреса у меня нет, но могу дать его телефон.

Получив номер телефона Джоди, я отправилась на угол Девяносто третьей улицы и Второй авеню, где жила Дженис, точнее, там жила семья, которая наняла ее на работу с проживанием. Нужный мне дом оказался сорокаэтажным жилым небоскребом, построенным в восьмидесятых годах. В таких живут яппи, которые, как однажды заметила Кэт, уже в состоянии выплачивать ссуду на жилье, но еще не могут позволить себе более фешенебельное место к западу от Лексингтон-авеню.

Консьержка сообщила обо мне в квартиру и объяснила, как подняться на тридцать первый этаж. Дженис не открывала на звонок почти целую минуту, мне было слышно, как она успокаивает ребенка и идет к двери, ее туфли или босоножки звонко цокали по полу. Внешность Дженис меня удивила. Я ожидала увидеть хорошенькую девушку, наверное, потому, что она дружила с Хайди, но Дженис оказалась пухлой коротышкой. Ее длинные медно-русые волосы были уложены в прическу, которая представляла собой ухудшенный вариант прически Фарры Фосетт из «Ангелов Чарли». Полное тело Дженис было втиснуто в джинсы и черную футболку «Кельвин Кляйн» — и то и другое размера на три меньше, чем нужно.

— Здравствуйте, Дженис, я Бейли. — Я протянула руку. — Спасибо, что согласились со мной встретиться. Вам, наверное, сейчас нелегко, ведь вы с Хайди были близкими подругами.

Стоило мне упомянуть имя Хайди, как из глаз Дженис хлынули слезы и по щекам потекли ручейки размазанной туши.

— Вы правы, я так расстроилась… Я несколько раз звонила ее хозяевам, думала, может, со мной кто поговорит, но, все время натыкалась на дурацкий автоответчик.

— Хозяев можно понять, им сейчас не дают покоя репортеры, ведь мисс Джонс работает в известном журнале. Вы не пригласите меня войти?

— Да, конечно, извините.

В подобных домах Нью-Йорка все квартиры выглядят примерно одинаково: прямоугольные комнаты без каких бы то ни было излишеств, паркетные полы, малюсенькие кухни. Поэтому я очень удивилась, когда рассмотрела эту конкретную квартиру. Судя по всему, владельцы хорошенько выпотрошили доставшуюся им квартиру, или, если быть уж совсем точным, несколько квартир, и создали нечто принципиально новое — большое открытое пространство с кухонной, столовой и жилой зонами. Квартира была обставлена современной мебелью и довольно прилично декорирована, но впечатление портил беспорядок. Буквально на всех горизонтальных поверхностях что-нибудь валялось: упаковки памперсов, банки с детскими салфетками, видеокассеты, журналы, почта, каталоги, свертки белья из прачечной, даже упаковка из шести порций ванильного пудинга. В жилой зоне стоял огромный плоский телевизор, его экран был, наверное, не меньше тех, которые устанавливают на стадионах во время футбола, чтобы показывать повторы интересных моментов. Перед телевизором в прогулочной коляске сидел ребенок, как мне показалось, годовалый или чуть старше, на его круглой головке почти не было волос. Он смотрел телефильм или кассету — по экрану бегала огромная собака в голубых пятнах — и усиленно тер сушкой десны, наверное, у него резались зубы.

Дженис подошла к обеденному столу и плюхнулась на стул, при ходьбе ее черные шлепанцы звонко цокали. На столе на салфетке стояла банка диетической кока-колы и тарелка с недоеденной жареной картошкой, судя по ребристым ломтикам, картошка была приготовлена из быстрозамороженной. Я села напротив Дженис. С моего места открывался потрясающий вид на Ист-Ривер и Куинс. Дженис отодвинула тарелку в сторону и взяла банку с колой.

— Хотите газировки?

Я обратила внимание на ее ногти: они были дюйма по полтора длиной, покрыты фиолетовым лаком, и каждый ноготь украшала маленькая наклейка-цветочек.

— Спасибо, не надо, у меня с собой кофе, я его допью.

Я отхлебнула кофе, Дженис посмотрела на ребенка. Тот, глядя на катающуюся в луже собаку, стал радостно подпрыгивать в коляске.

— А что случилось с Барни? — спросила я. — Современные дети его тоже любят?

Дженис презрительно сморщилась и замотала головой.

— Барни — это такое старье, его больше не показывают. И слава Богу, меня от него тошнит.

— Вы с Хайди познакомились, будучи нянями?

— Да, мы встретились в Джимбори, — сказала Дженис. — Мы там были единственными няньками, которые не с островов.

— Джимбори — это какое-то место для детей?

— Да, это что-то типа групп для детей, мы помогаем малышам съезжать с горки, или, к примеру, качаем их на качелях, или поем эту песенку, знаете, «Три маленьких обезьянки прыгали на кровати».

— Как вы узнали о смерти Хайди?

— Подруга позвонила, а она услышала в новостях.

По щекам Дженис снова покатились слезы, она стала аккуратно стирать их кончиками, пальцев, стараясь не выколоть себе глаза собственными ногтями.