Если бы красота убивала - [10]

Неожиданно послышались шаги, мы обе вскочили. В дверь, ведущую из кухни, вошли два детектива: Фарли и еще один, помоложе, стриженный под машинку блондин. Этот блондин был ужасно тощий, наверное, самый худой человек из всех, кого мне доводилось видеть.

Когда Кэт представилась, у Фарли чуть заметно расширились глаза. Я еще на улице говорила ему, как зовут хозяйку дома, но тогда ее имя ему ничего не сказало. Только сейчас, услышав имя и одновременно увидев ее, он понял, кто она такая. Отказавшись от предложенного кофе, Фарли сказал Кэт примерно то же, что уже говорила ей я: перед тем как тело Хайди увезут, ее должен осмотреть судмедэксперт. Он сказал, что такова стандартная процедура, когда человек умирает дома, а если умерший так молод, как в данном случае, то это просто обязательно.

Бритый блондин устроился на свободном высоком табурете, и они вдвоем стали задавать вопросы про Хайди: имя, возраст, откуда она приехала, давно ли работала у Кэт, в чем состояли ее обязанности? Кэт отвечала полно, но без подробностей.

— А где ребенок, за которым она присматривала? — вдруг спросил Фарли.

— Он уехал с моим мужем в Коннектикут, у нас там загородный дом.

Слушая Кэт, можно было подумать, что она оправдывается, к тому же она еще начала объяснять, почему в эти выходные не поехала с мужем и ребенком, а осталась на Манхэттене. Однако, похоже, ее объяснения были восприняты нормально. Потом Фарли стал расспрашивать, как было обнаружено тело. Как только Кэт сказала, что это я вошла в квартиру Хайди и обнаружила ее труп, оба детектива синхронно повернули головы в мою сторону. Я почему-то испугалась — вдруг они по выражению моего лица поймут, что звонок Кэт застал меня в постели, где я лежала голая и собиралась трахаться?

— Можно я буду называть вас Бейли? — спросил Фарли.

— Да, конечно.

— Бейли, не могли бы вы сделать мне одолжение? Покажите мне на месте, как все происходило этим утром. А детектив Хайд пока останется с миссис Джонс и уточнит кое-какие детали о ее няне.

Фарли произнес слово «няня» так, будто говорил о какой-то экзотике, о чем-то вроде фламбе или фуа-гра.

Он повел меня в глубину дома, держа курс на лестницу. Я понимала, что детективы нарочно разделили нас с Кэт, и вопреки всякой логике мне стало страшновато, я даже почувствовала себя виноватой неизвестно в чем.

Мы спустились в библиотеку. Дверь в квартиру Хайди была прикрыта, и хотя я чувствовала, что внутри происходит какое-то движение, было непонятно, сколько там человек и что конкретно они делают. Но я догадывалась, что там либо осматривают место происшествия, либо выясняют причину смерти, а может, и то и другое. Мы остановились у двери, и я пересказала Фарли каждое свое действие начиная с приезда к Кэт и вплоть до того момента, когда я вошла в квартиру Хайди.

— Вы хотите, чтобы я повторила свои действия в ее комнате? — спросила я, очень надеясь, что мне не придется возвращаться в квартиру Хайди.

— В этом нет необходимости, мы можем поговорить вон там.

Фарли показал большим пальцем на сад и, не дожидаясь моего согласия, открыл стеклянную дверь, жестом предлагая выйти во внутренний дворик. Мы сели за садовый столик из кованых металлических прутьев. Фарли достал из внутреннего кармана блокнот и ручку и что-то записал еще до того, как задал мне первый вопрос. Я обратила внимание, что пальцы у него короткие и толстые, как коктейльные сосиски.

— Итак, по вашим словам, — начал он, — вы отперли дверь и вошли в комнату.

— Угу. Там стоял ужасный запах, и я сразу поняла — что-то случилось. Я подошла к дивану и увидела Хайди.

С тех пор как я вышла из своей квартиры, на улице почти не потеплело, и сейчас я зябко обхватила себя руками.

— Вы что-нибудь передвигали в комнате? Прикасались к чему-нибудь?

— Нет.

Сама не знаю, почему у меня был такой тон, будто я оправдывалась.

— Вы в этом уверены?

— Нет. В смысле уверена, что ничего не трогала.

— То есть вы не попытались проверить, есть ли признаки жизни, пощупать пульс? Вдруг она была еще жива?

— Нет, я сразу поняла, что она мертва. Кроме того, было неизвестно, отчего она умерла, а я знаю, что очень важно не прикасаться к телу.

Фарли натянуто улыбнулся, при этом кожа вокруг его глаз образовала складки.

— Такое впечатление, что вы все это время сохраняли поразительное хладнокровие.

По его тону было ясно, что не стоит воспринимать эту фразу как комплимент.

— Я ведь репортер.

Рано или поздно моя профессия все равно всплыла бы, и я решила, что сейчас самое время ее раскрыть.

— Вот как? И о чем же вы пишете?

— Я пишу на темы, интересные широкой публике, в том числе и на криминальные. Между прочим, я много пишу для «Глянца», журнала Кэт Джонс.

— Тогда я понимаю, почему мне не знакомо ваше имя. Обычно я предпочитаю мужские журналы, если вы понимаете, что я имею в виду. Итак, расскажите, что вы подумали, когда увидели тело. Вы, должно быть, наблюдательны, раз работаете репортером. Вы не заподозрили, что дело здесь нечисто?

«Дело нечисто? Так вот что он подозревает!»

— Вы хотите узнать, не подумала ли я, что с Хайди кто-то что-то сделал? Нет. Я решила, что ей по какой-то причине стало очень плохо.