Если бы Гитлер взял Москву - [158]

* * *

Инженер Степан Петрович Кочергин имел бронь от призыва, поскольку работал в Челябинске на танковом заводе, где делали ставшие уже знаменитыми Т-34. И вдруг совершенно неожиданная командировка в Куйбышев, в какое-то странное, еще более закрытое, чем его завод, учреждение, где перед ним вывалили целые груды папок, содержавшие в себе… отказные изобретения, и велели самым придирчивым образом их изучать и брать себе на заметку любую полезную мелочь или идею. Кроме него в этом архиве оказались специалисты с авиационных и артиллерийских заводов, специалист по боеприпасам и даже некто, кто им вообще не пожелал представляться. Все они имели одно и то же задание: попытаться найти в этом творческом хламе что-то такое, что в свое время ускользнуло от внимания патентоведов либо было заведомо оценено как совершенно непригодное — и такое могло быть, как им сказали! — из вредительских побуждений.

Впрочем, занимаясь в этом архиве вот уже второй день и внимательно изучая все, что имело хотя бы какое-то отношение к танкам, Кочергин особого злого умысла пока что ни в одном из отказов не заметил, но посмеялся над многими предложениями от души, как, впрочем, и другие его товарищи по этой работе. То там, то здесь раздавался хохот, после чего следовало зачитывание перла вслух, и смеяться начинали уже все инженеры, независимо от своей специализации.

Ну разве не смешно читать про предложение некоего Лукина, студента Ленинградского технологического института, отчисленного за академическую неуспеваемость, но предложившего танк «Сходукет» на колесах диаметром 12 м! Некто Ф. Бородавков предлагал «контртанк» без мотора, в виде броневой бочки, которую находящиеся в нем бойцы должны были… катить на врага! А Г. Лебедев предлагал надевать на городские автобусы броневые корпуса, заранее заготовленные на случай войны. Г. Демидов придумал «прибор для просверливания стенок броневых машин с последующим пуском ОВ»: снаряд с липкой головной частью должен был приклеиваться к танку и прожигать в его броне отверстие, после чего туда впрыскивался отравляющий газ. Кто-то предлагал «пуховую броню» из прессованного птичьего пуха, броню на пружинах, которая бы пружинила при попадании в нее пуль и снарядов, — ну сущий бред, не стоящий никакого внимания.

Больше всех смеялись они над предложением снаряда под громким названием «Оборона СССР». Согласно описанию, последний при вылете из ствола орудия попадал на особую тележку с колесами, летел на ней «верхом» к цели, где и ездил на ней по полю боя, «нанося повреждения окопам и проволочным заграждениям, а после этого взрывался». Эксперт просто «убил» этого горе-изобретателя вопросом: почему тот считает, что снаряд непременно полетит колесами вниз? На этом их переписка, кстати, и оборвалась…

Кочергин совсем уже было решил, что ничего путного он здесь не найдет, как вдруг ему принесли несколько предложений П. Гроховского, о котором он много всего слышал, а тут вот в его руках оказалось чуть ли не все его творческое наследие. И Кочергин выписал ряд его предложений, в частности предложение размещать на башнях серийных танков направляющие для пуска тяжелых реактивных снарядов. Тут же начал сам прикидывать, и получилось, что на Т-34 такие направляющие лучше всего монтировать на заднем наклонном броневом листе, где можно будет таким образом устроить примерно пять таких ракет в индивидуальных броневых контейнерах. Кроме того, 82-мм реактивные снаряды, по его мнению, вполне можно было бы устанавливать на надгусеничных полках тяжелых танков КВ.

Но больше всего ему понравилась идея одессита Д. Палийчука, в 1927 году предложившего приспособление из шестигранных металлических призм, начиненных взрывчаткой, которые должны были устанавливаться на корабли и производить при попадании в них «газодинамический эффект отражения». Сначала идея показалась ему совершенно бредовой! Ну в самом деле, свой собственный бронеобъект, будь то корабль или танк, обкладывать контейнерами со взрывчаткой. Но тут он вспомнил, какие к ним приходили на ремонт танки, пораженные немецкими кумулятивными снарядами, пробивавшими броню направленной струей раскаленных газов. А что, если на пути такого газового потока, содержащего еще и расплавленный металл облицовки заряда, поместить контейнер со взрывчатым веществом, который даст встречный ударный поток и этим самым расформирует эту специально направленную газо-металлическую струю?! «Во всяком случае, эту мысль нужно будет обязательно довести до сведения наших специалистов по броне, — подумал Кочергин. — Конечно, идея внешне бредовая, но по своей простоте весьма элегантна, а значит, вполне может сработать. Так просто отмахиваться именно сейчас от нее нельзя!»

— А у меня тут кое-что интересное наклевывается, — заметил его сосед из Наркомата боеприпасов, — но я хотел бы с тобой проконсультироваться. Вот предложение из Перми от какого-то Иванова. «Снаряд-копье для гладкоствольного противотанкового орудия. Смотри вот: аэробаллистический наконечник, затем кольцо с воронкой вовнутрь из бронебойной стали, а внутри воронки — сердечник из карбида вольфрама; потом ведущие пояски из дюраля, полусфера, наполненная керосином, и длинный стержень — «хвост» с крестообразным оперением. Все это вставляется в стандартную гильзу, поэтому по своим размерам это вполне традиционный боеприпас. Так вот автор считает, что такой снаряд при ударе о наклонную броню не будет рикошетировать, а острыми краями воронки, как пуансоном, сможет вырезать в тонкой броне отверстие, а если броня толстая, то снаряд этот «довернет до нормали» и тогда по броне ударит уже его внутренний сердечник. Пробив броню, он создаст разряжение в емкости с керосином, который вслед за ним устремляется в отверстие с раскаленными краями, тут же воспламеняется, и в итоге — факел огня, бьющий в танк вслед за взлетающим сердечником и осколками брони.