«Если», 2016 № 04 (247) - [9]

Когда «Невод» был в разработке, предполагалось, что для профилактики и замены блоков на ТАТ подводная лодка с выключенным транспондером будет подманивать торпеду, а потом давать сигнал «я свой» и, пока татушка «засыпает», подхватывать ее на специальный внешний подвес. Оказалось — закатайте губу, не получится, телекамеры плохо видят под водой, а лодки не умеют так быстро маневрировать. Батискаф с клешнями, способными зацепить четыре тонны, это фантастика, а одно меткое попадание торпеды в иллюминатор — и нету батискафа. Заставить ТАТ плыть, куда ты хочешь, можно единственным способом: вести за собой. Эксперименты с беспилотными «вожатыми» провалились — чересчур сложные алгоритмы надо им прописать. Да и зачем выдумывать подводного робота, если его может родить любая баба? Чем тебе военный моряк не нравится?

Поэтому в зону идет торпедолов — обычная субмарина, вся обваренная защитными экранами, с решетками на винтах и мужественным экипажем внутри. В заданном квадрате она выключает «распознавалку» и быстро-быстро чешет к плавучей ремонтной базе или ледовой станции, огребая по ходу то справа, то слева, то куда попало чувствительные и возбуждающие оплеухи. Придя на место, надо врубить транспондер, подвсплыть — и можно выдохнуть. С плавбазы метнутся катера, торпеду подберут сетью, это относительно просто. С ледовой станции поднять татушку намного сложнее: едва ты чиркнул рубкой по льдине, в лунки прыгают водолазы. Они наперегонки мчатся к торпеде, пока не затонула, чтобы зацепить ее капроновым шнуром за буксировочные проушины и удержать, потом взять на серьезный трос и лебедкой отбуксировать к полынье, а дальше наверх. Дьявольски увлекательная работа, если почувствовать к ней вкус, но и утомительная до чертиков. Совсем увлекательно — когда водолазам не удается обнаружить торпеду. Со льдины кричат в гидрофон: «Извините, дубль два!», и приходится всей честной компании играть дубль два, а когда и три-четыре. Но по-другому нельзя. «Невод» задумали таким неуправляемым вполне нарочно: если ТАТ будут слушаться команд извне, контроль над торпедами сможет перехватить вероятный противник. Теоретически, но сможет. А вот фиг ему. Лучше сами помучаемся. Как поется в русской народной песне, мы мирные люди, у нас бронепоезд.

Дедушка на льдине почувствовал себя в родной стихии: тут вовсю инженерили, продуманно, надежно и местами даже остроумно. Станция запитывалась от «тумбочки Ильича», электричества было с избытком. Лунки не сверлили, а выплавляли, проливая кипятком стальное кольцо с перфорацией — так удавалось без особых усилий пройти насквозь до трех метров льда, а глубже просто не пробовали за ненадобностью. Большую полынью держали чистой, перемешивая в ней воду насосами. Татушка на станции проводила максимум полчаса, затем ее спихивали в полынью, цепляли к торпедолову, тот уносил модернизированную подводную смерть к месту, где ей положено таиться, ронял там и шел за новой. Основные потери времени приходились как раз на ожидание торпедолова и суету под льдиной. Собственно технического персонала на станции находилось четверо, считая энергетика и оператора лебедок, остальные — две бригады водолазов и минимально необходимая обслуга. Водолазы бодрились, особенно перед дедушкой, но заметно было, что самостоятельно прокормиться, обсушиться и прибраться они смогли бы только через силу. Трудно им приходилось.

Дедушка обнюхал на станции все оборудование и расспросил каждого специалиста; его вопросы у некоторых вызвали легкую оторопь и желание встать «смирно». Товарищ маршал знал, для чего на ЛРС буквально каждая гайка, и ему было очень интересно, как эта гайка себя чувствует. Кое-что он посоветовал оторвать, чтобы не мешало. Но не выбрасывать — а вдруг проверка.

Сумерки наступили рано, но до полярной ночи еще было далеко. Станция щедро залила светом пространство вокруг себя, на льду кипела работа, дедушка наблюдал, как электронщики возятся с татушкой и очень старался не лезть с советами. Похоже, ему здесь все нравилось — и техника, и люди.

И в воду тут падали, только когда надо.

Дедушка подумал, что на сегодня хватит с него и так очень много впечатлений, надо их систематизировать, предварительно слегка подкрепившись, и пошел к камбузу. Дверь распахнулась ему навстречу, появился кок с ведром. Содержимое ведра парило на легком морозце.

— Товарищ маршал! — обрадовался кок. — Пойдете медведя кормить?

— Достали уже с этим медведем, — сварливо заявил дедушка. — А вообще… А давай!

* * *

Солнце шпарило вовсю, ни облачка на небе, видимость миллион на миллион. Ледовая ремонтная станция работала в штатном режиме.

Расположение сил и средств ЛРС-28 на момент инцидента было следующим.

Водолазы дежурили у лунок, готовясь встречать торпедо-лов.

Неподалеку от полыньи лежала тяжелая атомоходная торпеда со вскрытой боковиной. Над ней колдовали двое техников. Блок распознавания застрял в гнезде, и они морально готовились рвать его оттуда «с мясом», заранее себя жалея: новый ставить — только с паяльником, и заливать все герметиком, это возни минимум на полчаса. А если по-хорошему, лучше бы отвезти торпеду на базу, пускай там с ней корячатся.