«Если», 2016 № 04 (247) - [72]

В лесной и «потенциально лесной» зонах мамонты и шерстистые носороги играли ту же роль, что и в современной Африке, разреживая леса, прокладывая тропы и формируя мозаичный ландшафт, где лес чередовался с участками лугов и степей. Кроме того, травянистые растения на хорошо удобренной почве сами по себе подавляют рост сеянцев кустарников и деревьев.

Так формировались тундростепи и лесостепи плейстоцена. Истребление мегафауны закономерно с ними покончило. Дело не только в прямом «сверхубийстве» — по-видимому, большинство копытных не могло существовать на территориях с относительно серьезным снеговым покровом без «мамонтового зонтика»; в итоге, например, резко сократился ареал овцебыков и яков. Леса из «парковых» с обширными «мамонтовыми» полянами превратились в сомкнутые, где выживание крупных травоядных, за редкими исключениями, затруднено. При этом речь не только о средних широтах — так же формировалась сельва в ее нынешнем виде. Иными словами, так называемые «девственные леса» — это типичный антропогенный ландшафт, точно такой же, как и тундра. В опустынивании Австралии, возможно, решающую роль сыграло не истребление мегафауны, а массовое выжигание растительности охотниками. Таким образом, ландшафты едва ли не большей части суши и 2/3 территории России — это результат древней и рукотворной катастрофы. Ей же мы обязаны крайне обедненной фауной, что особенно характерно для северных широт.

Это достаточно очевидные факты, и неудивительно, что идея ревалдинга (буквально — «повторное одичание») — восстановления полноценных экосистем — возникла достаточно давно и хорошо прижилась в России.

Локальные эксперименты по реинтродукции (возвращению в прежние места обитания) системообразующих «плейстоценовых» видов начались еще в двадцатых годах прошлого века с завоза овцебыков в Норвегию, за которой в следующем десятилетии последовали Исландия и США. В середине семидесятых к эксперименту подключился СССР. Сейчас почти 10 тыс. животных живут в Якутии, на острове Врангеля и Таймыре, около сотни — на недавно освоенном Полярном Урале. В тех же двадцатых братья Хек в Германии начали эксперимент по воссозданию тарпана и тура.

Однако идеологическая основа для полноценного ревалдинга появилась в 1960-х, после того как американский зоолог Пол Мартин выдвинул свою «гипотезу сверхубийства», возложив основную вину за вымирание мегафауны на охотников палеолита. Несмотря на споры, она стала достаточно популярна, чтобы побудить к действию. В 1983-м голландский биолог Франс Вера ввез на недавно осушенный участок быков Хека, выведенных немецкими зоологами Хайнцом и Лутцем Хек при попытке возродить вымерших туров, тарпанообразных лошадей их же авторства и благородных оленей, положив начало плейстоценовому парку в Оствардерс-плассе. При этом одной из его целей было именно исследование влияния крупных травоядных на ландшафт — на тот момент господствовала гипотеза о том, что сплошные леса являются естественной экосистемой. Парк благополучно существует до сих пор, а травоядные вполне оправдали ожидания в отношении коррекции ландшафта, заодно радикально увеличив поголовье и разнообразие местных птиц, некоторые из которых не появлялись в Голландии со Средневековья. Однако эксперимент довольно локален, ни о каком восстановлении полноценной экосистемы плейстоцена речь не идет.

Чуть позже, в 1988-м, в СССР на севере Якутии стартовал гораздо более амбициозный проект под руководством Сергея Афанасьевича Зимова, директора Северо-восточной научной станции РАН, официально названный плейстоценовым парком. В его случае речь шла о попытке восстановления на месте вырожденного ландшафта тундры полноценной экосистемы, включая растительность. По мнению Зимова, решающую роль в ее формировании играли крупные травоядные — и это было доказано весьма наглядным образом. На территории 16 квадратных километров были расселены якутские лошади, лоси, северные олени, маралы. В 2008-м было завезено шесть овцебыков, в 2011-м — пять зубров. Результат крайне нагляден — растительность по разные стороны невысокого забора выглядит так, как будто находится в разных широтах.

Кроме «Плейстоценового парка» в России действуют еще несколько сходных проектов. В той же Якутии, в заповеднике «Ленские столбы», идут работы над заселением в республику бизона. В Тульской области с 2012-го функционирует филиал плейстоценового парка — «Дикое поле». В Оренбургской области образован заповедник «Орловская степь», где с прошлого года восстанавливают популяцию лошадей Пржевальского. В перспективе — «восстановленные» тарпаны и зубры.

В ЕС разворачивается программа Rewilding Europe, в рамках которой планируется реинтродукция зубров, туроподобных быков и тарпановидных лошадей, охватывающая десять регионов площадью в сотни тысяч гектар каждый — в дельте Дуная, в Восточных Карпатах, Хорватии и т. д.; общая площадь «опекаемых» территорий — миллион гектар.

Иными словами, ревалдинг становится модным, а проекты восстановления продуктивных древних ландшафтов дают весьма наглядные результаты. Для России это особенно важно. Как было показано выше, технологии ревалдинга открывают окно грандиозных возможностей по преобразованию гигантских территорий с крайне неблагоприятными условиями в потенциально вполне комфортные регионы.