«Если», 2012 № 11 (237) - [93]

— В самом деле? — удивился я. — Какие же?

— Вы первые из встреченных нами разумных существ, которые додумались соединять предметы с помощью связующих материалов. Я имею в виду ваши адгезивы различного назначения. Разве вам неизвестно, что торговцы получают огромные прибыли от экспорта земных клеев?

Я посмотрел на Сделку. Сенсорные жгутики торговца были устремлены куда-то в пространство, и я слегка пожал плечами.

— Теперь известно.

— Можете не сомневаться, — продолжала Хаксель, — мы выбрали вас не потому, что вы в чем-то нас превосходите или мы считаем вас равным себе. Мы вообще не принимаем во внимание подобные субъективные вещи. Вы нужны нам для того, чтобы отыскать как можно больше вариантов выхода из той критической ситуации, в которой мы оказались. Да, мы нашли свое решение, но не уверены, что оно единственно правильное. Вы должны его оценить и, быть может, предложить свой путь. Проблема, дорогой доктор, очень серьезная.

Видно, подумал я, проблема действительно важная, если гуюкам пришлось искать помощи на стороне.

— Я сделаю все, что могу, — повторил я. — Но вы не должны принимать мое решение как единственное.

— Мы сравним его со множеством других. Итак, вы готовы начать?

Я снова сглотнул.

— Да.

Тотчас все гуюки пригасили свое радужное сияние и сложили крылья, завернувшись в них, как в плащи, — теперь они не светились, а только тускло мерцали. Выгнутая стена зала как будто исчезла, но никаких звезд я не увидел: передо мной была темнота, очень похожая на ту, которую показал нам «планетарий», когда Сделка попросил предъявить пункт нашего назначения.

Хаксель слегка отступила, ее соплеменники тоже раздались в стороны, и мы оказались как бы на небольшом темном пятачке, окруженном кольцом тусклого света.

— Сейчас мы развернем судно. — Голос Хаксель доносился теперь с некоторого расстояния. — Пожалуйста, смотрите внимательно.

Самого разворота я не почувствовал, но на стене-экране появился яркий объект, отдаленно похожий на засахаренную лимонную дольку или на убывающую луну. Это, однако, была не планета, как я подумал в первые секунды. Приглядевшись, я понял, что таинственный объект состоит из мириад мерцающих и вспыхивающих огоньков. Картина была настолько прекрасной и величественной, что у меня захватило дух. В немом восхищении я смотрел, как сверкающий полумесяц выплывает в центр экрана. На фоне непроглядного, чернильного мрака его сияние казалось особенно ярким и красивым.

Наконец сверкающий объект остановился — по-видимому, наш корабль завершил разворот.

Сделка первым пришел в себя.

— Как жаль, Гара, что ты не видишь эту красоту! — прощелкал он, и я испытал укол почти физической боли. Такая реакция меня глубоко огорчила; конечно, Сделка принадлежал к расе, которая славилась своей меркантильностью, но мне всегда казалось, что ему не чуждо чувство прекрасного. Я не мог понять, как он мог использовать этот величественный момент, чтобы лишний раз поддеть Гару. Но, обернувшись, чтобы бросить на Сделку укоризненный взгляд, я увидел, что все его сенсорные жгутики и реснички направлены в сторону открывшегося нам великолепного зрелища, а мощные щупальца благоговейно трепещут. Сделка говорил от души, и мне стало стыдно, что я заподозрил друга в подобной мелочности.

— Наши уважаемые хозяева транслируют мне в высшей степени подробный сонарный вид, — ответила Гара, также совершенно искренне. — Я тоже сожалею, что вы не слышите того, что слышу я.

Если это галактика гуюков, то она, без сомнения, одна из величайших во Вселенной, подумал я. Ее бесчисленные звезды не были похожи ни на что, виденное мною прежде. Они казались очень крупными и почему-то овальными (возможно, впрочем, этот эффект был результатом стремительного вращения галактики), к тому же многие из них были окружены странными газовыми облаками самых невероятных оттенков и цветов. С той точки, где мы находились, эти сверкающие эмпиреи казались довольно сильно вытянутыми в длину. Как я уже упоминал, галактика своей формой напоминала половинку нашей луны, но только сейчас я разглядел, что «рога» полумесяца выглядят не острыми, а слегка закругленными. В самой широкой его части преобладали голубовато-синие оттенки, но чем дальше от центра, тем более пестрой становилась картина, словно в гуюкском спектре было не семь основных цветов, а втрое больше. Концы полумесяца и вовсе как будто окунули в переливающиеся жидкие краски, которые разлетались во все стороны тончайшими струйками и цепочками капель. Несколько самых крупных звезд (должно быть, они просто были намного ближе к нам, чем остальные) испускали широкие рассеянные лучи уже совершенно невиданных оттенков.

— Ух ты! — сказал Алекс, и я не мог с ним не согласиться.

Хаксель снова приблизилась, на ходу разворачивая крылья. Только сейчас я обратил внимание, что остальные гуюки совершенно погасили собственный свет, чтобы мы могли лучше рассмотреть великолепную картину на стене… или за стеной.

— У вас, вероятно, возникли вопросы, — проговорила Хаксель.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы заговорить:

— Это, я полагаю, ваша галактика?