«Если», 2001 № 06 - [90]

Персоналии переглянулись, лица их просветлели. Однако Василий хотел удостовериться во всем до конца:

— А чего ж она тогда в образе покойницы разгуливает?

— Да какое наше дело, в каком она образе разгуливает?.. И потом, прости, Василий, но на бирже принято показывать лучшую свою работу. Лучшую! Причем никого не интересует, жив этот человек или умер. Уж кто-кто, а ты-то, кажется, знать должен!..

— И как же ты все это выяснил? — подозрительно спросил дядя Семен.

— По своим каналам!

— Ах, по своим…

— Это во-первых, — сухим скрипучим голосом продолжал распорядитель, давая понять, что смута кончена и что впредь он ничего подобного допускать не намерен. — А во-вторых, позвольте вас поздравить. Нашего полку прибыло — вернее, скоро прибудет. Считайте, что отныне труппа состоит из пяти персоналий. Пятая — Тамара Истрина.

Егорка тихо отошел в сторонку. Теперь ему было просто жалко рыженькую бледную Ирину. Потом он вспомнил, что в жизни она приходилась мачехой тому, кого он отражает, и стало еще жальче. Остальные восприняли известие, скорее, с недоумением.

— Позволь, ты что, уже нанял кого-то?

— Да. И очень удачно.

— Не поторопился? А вдруг Тамара эта вообще сюда не заглянет?¹ Возьмет да и пошлет Васятку нашего куда подальше.

Распорядитель выдержал паузу. Авторитет его восстанавливался на глазах.

— По дороге в ресторан они заехали за Истриной, — пояснил он свысока. — Ночевать Василий будет сегодня у нее — зеркало семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один. Исполнителя на роль Полупалова там уже подобрали. А завтра они вдвоем с Тамарой намерены заявиться к нам. Так что готовьтесь, Василий. Бенефис грядет!

Дядя Семен хмурился и в сомнении жевал губами.

— Может, стоило сначала ту ее персоналию на гастроли вызвать? — спросил он. — Все-таки опыт, она ведь ее уже довольно долго отражает. А так ввод с колес получается.

— Ладно, не буду вас дразнить, — сжалился распорядитель. Судя по голосу, очень был доволен собой. — Раскрою свой маленький секрет. Отсутствуя, как тут изволили выразиться, по своим шкурным делам, заглянул я в зеркало семь эр-ка… ну и так далее… Посмотрел эту самую Тамару Истрину, а потом уже подался на биржу. Вдруг гляжу: ба! Что такое? Она! Подруливаю, представляюсь. «Простите, — говорю, — девочка, последнюю вашу работу не Тамарой ли Истриной звали?» Она глазенками — луп-луп! «Ой! — говорит. — А откуда вы знаете? Я ее пару месяцев назад в фирме одной отражала, только она уже оттуда уволилась». А?! Ничего себе находка?.. Так что обойдемся без гастролеров, Семен!

Ветеран Зазеркалья слушал — и лишь головой качал.

— Чудеса… — вымолвил он наконец. — И где ж она теперь?

— Обещала: с халтуркой одной разделается — прибудет.

Отражение № 12

Трудно сказать, что из себя представляла настоящая Тамара Истрина, но ее отражение Егору не понравилось решительно. Внешность Василий описал довольно точно: дама рослая, в теле, взбитые волосы цвета пакли. Все прочее явилось полной неожиданностью: вульгарная, хриплоголосая, бесцеремонная… Даже к оригиналу своему, судя по первой фразе, персоналия Тамары Истриной ни малейшего почтения не питала.

— Ну и вкусы у нее! — оглядев с головы до ног Василия Полупалова, язвительно выговорила она ярко накрашенными губами.

Затем, подбоченившись, окинула оком окрестности.

— Ну и что это за свалка вокруг павильона? — отрывисто спросила она.

Далее влетело обслуге. Нервная привередливая Тамара заставила незримых тружеников убрать всю распадающуюся неодушевленку до последнего окурочка, а потом еще потребовала вынести из коробки во внешнее Зазеркалье стол и стулья.

Ничего! По новой отразите! А этой рухляди… — брезгливый взгляд в сторону истаявших табуреток и кухонного столика, — чтобы я здесь больше не видела!

В общем-то ничего плохого в распоряжениях Тамары Истриной не было. Добавь она во все это каплю юмора или добродушия — и бесцеремонность ее показалась бы очаровательной. Не желала добавить. Или просто не могла. За неимением.

Полупрозрачная колода карт повергла ее в остолбенение.

— Ну вы совсем уже вообще! Лень у соседей новую попросить? — И решительной мужской походкой — вся в коже, норка нараспашку — двинулась к ближайшему павильону.

— И как вам наше новое приобретение? — искательно проскулил над самым ухом дяди Семена незримый распорядитель. — Колоритна, правда?

Кажется, он уже и сам раскаивался в содеянном.

— Колоритна… — с непонятной интонацией отозвался ветеран, задумчиво глядя, как катаются под вороненой глянцевой кожей плаща, подобно двум ядрам, тяжелые ягодицы. — Ох, колоритна…

— Да? — жалобно, с надеждой переспросил распорядитель. — Ну я тогда в павильон… Сцену готовить.

Некоторое время все молча смотрели вслед Тамаре.

— Васенька, — негромко позвал Арчеда, поправляя очки. — Ты в прошлый раз говорил: культура чувствуется. Или мне послышалось?

Но Василий Полупалов и сам был озадачен не меньше других.

— В том ее отражении — чувствовалась, — недоуменно сказал он.

— А в этом почему-то нет.

— А кто она вообще по жизни? Кем работает?

— Тебе ж сказали: уволилась из какой-то фирмы. Два месяца назад. Где работает сейчас — не знаю.