«Если», 2001 № 05 - [69]

— Сем яйа нюк, — повторила она. — Тебя зовет маленькая, — ласково обратилась старуха к Лите.

Лита поспешно удалилась, унося свечу. О присутствии Первой-Среди-Матерей свидетельствовал теперь только звук ее дыхания.

— Здесь не бывает мужчин, кроме кипиков с костями души, — сообщила она. — Я должна тебя убить.

Он почувствовал, что с него хватит загадок.

Объясни смерть отца этих детей и я, возможно, помогу свершить ваш труд.

— Ты торгуешься со мной?

— Да, торгуюсь.

Она заколебалась, обдумывая его слова.

— Он узнал про сем-яйа-нюк.

— Я не понимаю этих слов. Скажи другие.

— У меня нет твоих слов.

— Ты ведь согласилась на сделку.

Она сердито повысила голос:

— Он знал про Тех-Кто-Перешел. Вы называете их «мулами», но это ваше слово, а не наше.

Он вглядывался в темноту, жалея, что не может разглядеть выражение ее лица. Лингстеры пользовались не только звуковыми, но и зрительными ключами, расшифровывая значение слов. Пател действительно успел сказать ему перед смертью, что обнаружил нечто такое…

— Это настолько важно, что узнавший об этом человек обречен на смерть?

— Ты получил ответ, которого хотел. Теперь твой черед!

Получить-то получил, но ничего не понял. Увы, сейчас не было надежды на новые прозрения.

— Я повидал много обитаемых планет, Первая-Среди-Матерей, говорил на многих языках. Вы не первые, кто пытается решить эту задачу.

Она молчала долго, и он испугался, что она ушла. Наконец она произнесла:

— На базаре тебя называют «Говорун». Но ты нам не помощник.

— Вы ничего не потеряете, если позволите мне попробовать.

У него было ощущение, что она читает его мысли по лицу, как будто ее старческие глаза умели видеть в темноте. Потом она вздохнула:

— У нас есть поговорка: «Кость побеждает кость, но камень их переживет». Может, ты и есть камень.

— Разреши мне взглянуть на кости, Первая-Среди-Матерей.

Он услышал, как она разрезает в темноте лианы, удерживающие прутья решетки.

Рис сидел на каменном полу, изучая композицию из костей, а Первая-Среди-Матерей держала свечку, чтобы ему было лучше видно. Воздух был напитан свечным духом, от которого тяжелели веки. Рис жмурился, стараясь сосредоточиться. Откуда-то из главной пещеры доносились звуки ситара: Лита перебирала струны, надеясь успокоить сестренку.

Он внимательно разглядывал символы на костях. В борозды были втерты темные чернила — а может статься, и кровь. Он чувствовал, что момент исполнен почти религиозного напряжения. Перед ним на каменном полу первобытной пещеры были разложены элементы зарождающейся письменности, системы, способной зафиксировать устный язык и представление говорящих на нем о мироздании. Ни одному современному человеку еще не доводилось при этом присутствовать.

Вспомнив замотанную окровавленными тряпками руку Горбуна, он еще внимательнее вгляделся в косточки. Все они были примерно одинаковой длины и формы. Лингстер не сомневался: все они раньше были фалангами пальцев. Символика задачи, которую поставили перед собой Матери, начиналась уже с материала, на который наносились возможные зачатки языка. Мистическое почтение, близкое к ужасу, внушало сознание, что аборигены, зачисленные людьми-колонистами в недоразвитые существа, поглощены проектом, недоступным пониманию многих из новоявленных господ. Он вопросительно глянул на Первую-Среди-Матерей.

— Каждая дает по одной, — объяснила та. — Все, кроме Первой. Первая отдает все, пока не умрет. Одну за другой.

Она вытянула перед собой руки, растопырив пальцы. У четырехпалых стегов тоже был один гибкий палец, исполнявший роль большого. Оказалось, что у Первой уже отсутствуют три пальца из восьми — два с левой руки и один с правой. Стеги замешивали свой грядущий алфавит на крови. То был не менее торжественный ритуал, чем Контакт лингстеров, но гораздо более опасный, учитывая варварское состояние медицины на планете. Рис подумал, что лично у него вряд ли хватило бы отваги расставаться с пальцами ради общего дела.

— Работа длится уже много-много лет, — сказала Первая-Среди-Матерей. — Надо, чтобы знаки точно передавали звуки нашего языка. Не каждая косточка оказывается годной. Выбор делает Первая.

Она сделала свечкой жест, побуждающий его продолжить начатое. Немного погодя она присела с ним рядом, изучая кости так, словно впервые их видела.

Некоторые символы были вырезаны аккуратно, даже любовно, некоторые походили на детские каракули. У Шампольона, впервые увидевшего египетский картуш, тоже, наверное, кружилась голова; Нибур, копировавший клинопись, также боялся дышать, чтобы не спугнуть счастливую догадку. Рис Данио, пьяница и неудачник, позор Гильдии лингстеров, изучал самую необычную письменность в обитаемой галактике.

На многих пальцах-костях были изображены настоящие пиктограммы — маленькие изящные картинки, передававшие облик предмета, хотя Рис был далек от того, чтобы так просто трактовать их значение: примером расхождения могли служить хотя бы египетские иероглифы. На других костях он обнаружил семантические символы, абстракции, призванные выразить звуки стегтского языка; эти последние, тонкие логограммы, были сдержанны и красивы.

Прецеденты смешанных систем существовали, на Земле их насчитывалось несколько, самые известные — письменность египтян и индейцев майя, так что Рис не слишком удивился, когда усмотрел нечто похожее и здесь. Первой задачей было отделить символы, предназначенные для обозначения звуков, от тех, что означали слова; второй — отсеять многие варианты как лишние.