«Если», 1999 № 10 - [16]

— С твоей Бабушкой?

— Ну… с Бабушкой… с той, что плетет паутину. Так или иначе, я знаю, что там есть лошади, мой народ. Я видел их из-за стен. Они ведут себя как безумные. Знаешь, ведь это мы привезли новый народ. Без нас они бы сюда никак не попали, у них всего две ноги, да еще железные раковины. Могу поведать эту историю. Король должен знать много историй.

— Я очень люблю истории.

— Эту пришлось бы рассказывать три ночи подряд. Что ты хочешь о них узнать?

— Понимаешь, может быть, мне надо туда пойти. Туда, где они живут.

— Это опасно. Вправду опасно. Ты не сможешь пройти свободно — они тебя поймают.

— Мне бы только узнать, как туда добраться.

— Я знаю, как туда добраться, — сказал Конь, впервые заговорив совершенно взрослым и твердым тоном, и девочка поняла, что он действительно знает. — Для жеребенка это далековато. — Он снова взглянул на нее. — У меня есть родственница с разными глазами, — проговорил он, рассматривая ее левый глаз. — Один голубой, другой карий. Но она живет в Аппалузе.

— Это Щеголь Сойка сделал мне желтый глаз, — объяснила девочка.

— Свой я потеряла… когда… Как ты думаешь, я сумею попасть в те места?

— Зачем?

— Мне кажется, я должна это сделать.

Конь кивнул. Он понял. Девочка замерла, ожидая ответа.

— Думаю, я мог бы тебя отвезти, — сказал он.

— Правда? А когда?

— Наверное, прямо сейчас. Ведь когда я стану Королем, я не смогу отлучаться. Нужно будет охранять женщин. И никому из своего народа я не разрешу и близко подходить к этим местам! — Дрожь пробежала по его прекрасному телу, но он объявил, вскинув голову: — Меня-то им, конечно, не поймать, но другие не могут бегать так быстро…

— Сколько времени это займет?

Конь задумался.

— Ближайшее место за красными скалами. Если мы отправимся сейчас, то вернемся завтра к полудню. Там совсем небольшой загон.

Она не поняла, что он называет «загоном», но переспрашивать не стала.

— Ну что, двинули? — спросил Конь и, взмахнув головой, закинул волосы за спину.

— Двинули, — ответила девочка, чувствуя, что земля поплыла под ногами.

— Ты умеешь быстро бегать?

Она покачала головой и ответила:

— Но сюда я все-таки добралась.

Конь ободряюще рассмеялся.

— Давай. — Отвел руки назад, чтобы девочка, опираясь на них, как на стремена, могла взобраться ему на плечи. — Как тебя кличут? — поддразнил он, без труда встав и пустившись широкой рысью. — Комаром? Мухой? Блохой?

— Клещом, потому что я крепко цепляюсь, — прокричала девочка, держась за ивовую кору, которой была перетянута грива, и улыбаясь от удовольствия — оттого, что вдруг оказалась восьми футов росту и помчалась по пустыне быстро, как перекати-поле, как ветер.

…Накануне было полнолуние, и сейчас лунный свет заливал долину, расстилающуюся впереди. Глубокой ночью они остановились в лагере Воробьиных Сов, немного поели и отдохнули. Почти все Совы улетели охотиться. Гостей принимала у своего костра пожилая дама, она рассказывала истории о сверчке-призраке, об огромных невидимых существах, и эти рассказы сплетались со снами девочки, она просыпалась и снова задремывала. Затем Конь посадил ее себе на плечи и двинулся дальше, медленно и неутомимо. Позади них луна уже двигалась к закату, а впереди светлело небо, становилось розовым и золотым. Легкий ночной ветерок утих; воздух был резкий, холодный, неподвижный. Чувствовался слабый кисловатый запах гари. Девочка почувствовала, что походка Коня изменилась, шаг стал напряженным, тяжелым.

— Эй, Принц!

Тихий чуть ворчливый голосок — он был знаком девочке, и она сразу поняла, кто говорит, потому что увидела на можжевеловом дереве Синицу — аккуратно одетую, в стареньком черном беретике.

— Эй, Синица! — ответил Конь и остановился.

Девочка давно, еще в городке Койотихи, заметила, что Синицу все уважают, но не могла понять, почему. Синица казалась совершенно обычной мелкой птицей, вечно занятой и болтливой, в ней не было ни обаяния Куропатки, ни значительности Сокола или Большого Филина.

— Вы собираетесь идти туда! — спросила Синица.

— Малышка хочет посмотреть, живет ли там ее народ, — ответил Конь к удивлению девочки. Разве этого она хотела?

Синица неодобрительно сморщилась она часто так делала. Задумчиво просвистела несколько нот — еще одна ее привычка — затем поднялась.

— Я пойду с вами.

— Замечательно. — В голосе Коня слышалась благодарность.

Конь двинулся в путь ровным длинным шагом, а Синица на удивление стремительно умчалась вперед.

Кисловатый запах все сильнее ощущался в холодном воздухе.

Синица замерла над невысоким холмом неподалеку от них. Конь замедлил шаг и остановился. Тихонько произнес:

— Это здесь.

Девочка всмотрелась. В странном предрассветном сумраке и легком тумане трудно было хоть что-нибудь рассмотреть, и еще оказалось, что левый глаз от напряжения совсем перестал видеть.

— Что это? — прошептала она.

— Это их загон. Там, за стеной — видишь?

Казалось, по заросшей полынью долине была проведена линия, прямая прерывистая линия, а за ней — что за ней? Туман? В нем что-то двигалось.

— Это стадо! — вскрикнула девочка.

Конь стоял молча, напрягшись всем телом. Синица возвращалась к ним.

— Ранчо, — сказала девочка. — Это изгородь. За ней — герифордские коровы.