«Если», 1999 № 05 - [46]

* * *

С течением времени поведение моих соплеменников заботило меня все меньше и меньше. Возможно, я превращался в аборигена. Возможно, тем самым я пытался дистанцироваться от склонного к ошибкам «хомо сапиенс», который убил разумного инопланетянина только потому, что тот не выглядел «нормальным». К тому же, что ни говори, люди, похоже, не такая уж распрекрасная компания.

Я не мог быть в претензии к Хикоку за его саркастический выпад — ведь это я вывел его из себя. Но я сделал это потому, что он пробуждал во мне ощущение собственной неполноценности.

После его ухода, все еще чувствуя себя задетым, я решил отправиться на сторожевой пост: может быть, встречу там Хресу. Снег шел не переставая, слепил глаза.

Без перчаток руки скоро закоченели, и последний отрезок пути был малоприятным. Взобравшись наверх, я ощутил, что меня бьет крупная дрожь.

Усевшись под навесом будки, я прислонился спиной к средней колонне, подтянул колени к животу и завернулся в принесенное Хикоком одеяло.

— У тебя все в порядке? — спросил Хреса.

— Все в порядке.

— Ты двигаешься.

Я стал было поправлять его, объясняя, что спокойно сижу, но тут понял, что он имел в виду: у меня стучали зубы.

— Это называется «дрожать». Естественная реакция человека на холод. Движение мускулов дает тепло и помогает нам согреться.

— Если ты будешь двигаться активнее, то тебе понадобится больше пищи. Я пошлю кого-нибудь на твой корабль, чтобы взять еще еды. — Он поднял вторую пару конечностей и стал водить ими по стене будки.

Еще один пример того, что ональби оценивают побочные эффекты и результаты полнее и быстрее, чем люди. В этот раз Хреса сделал выводы всего из двух фактов — такой минималистский подход мог обескуражить, если бы я каждый раз я не убеждался в его правоте. Он был слишком умен для стража.

Хреса кончил свое занятие — мне оно напоминало печатанье на машинке, хотя никакой клавиатуры, разумеется, не было — и послал информацию местного компьютера в главный компьютер лагеря землян, а также во все имеющиеся компьютерные базы данных ональби. Вероятно, начальное определение дрожи уже поступило в компьютерную базу данных ональби. Еще один кирпичик в общую постройку.

Почва подо мной была твердой и холодной. Металлическая раковина будки тоже была твердой и холодной. Даже воздух казался твердым и холодным. Я поплотнее завернулся в одеяло и попробовал сосредоточиться, но все свелось к тому, что я стал наблюдать, как падают на землю снежинки. Здесь, на гребне, дул легкий ветерок. Снежинки танцевали и кружились в едва ощутимых воздушных потоках.

— Люди в корабле осведомляются о твоем здоровье, — сообщил, стукнув по стене будки, Хреса. — Они сказали мне, что тебе вредно подвергаться воздействию такого холода.

— Да, это, конечно, не Майами в середине августа.

— Извини. Это плохо переводится. Компьютер считает, что ты привел сравнение, но оно мне непонятно.

Я хмыкнул.

— Майами — такое место на Земле, где тепло. Август — так называется время, когда тепло. Быть в Майами в августе означает, что тебе будет тепло.

— А здесь сейчас не тепло. Я понимаю. Ты хочешь, чтобы тебе было теплее?

Я вздохнул:

— Хочу ли я, чтобы мне было теплее? Да, конечно. Но еще больше я хотел бы искупить вину за убийство Гренабелосо. Возможно, ты будешь решать, как поступить со мной в этой ситуации. Затем я постараюсь достойно принять любое наказание, какое вы для меня изберете. Я совершил ошибку и теперь должен за нее расплатиться.

Он молчал. Я наблюдал за снегом, который падал на край одеяла, там, где оно высовывалось из-под навеса. Спустя некоторое время я сказал:

— Хреса, я подумал о нашем вчерашнем разговоре.

— О том, что долина принадлежит тебе?

— Да. Я думаю, лучше всего объяснить это, начав с моей хижины. Мы оба считаем, что, когда я смешал воду с травой, глиной и ветками, чтобы сделать укрытие, я создал нечто такое, что в каком-то смысле принадлежит мне, так?

— Да, мы оцениваем это похоже.

— Прекрасно, давай взглянем на это с другой точки зрения. Вы, ональби, насколько я могу судить, в достаточной мере индивидуалисты. Во всяком случае, я никогда не видел больше трех ональби сразу, и то это случилось лишь однажды. Остальное время вы предпочитаете проводить в одиночестве, верно?

— Да.

— Люди же стремятся быть вместе. Мы прошли эволюцию, охотясь вместе на больших, сильных животных. У вас есть клешни, и вы в состоянии неплохо защитить себя, но у людей нет ни клыков, ни когтей, поэтому нам было необходимо сплотиться против врагов.

— У вас есть хищники, которые охотятся вместе, — гиены, кажется? Люди тоже действуют в стаях?

Первым моим желанием было ответить отрицательно, но с его точки зрения сходства было больше, чем различий.

— Хм, да, немного похоже. Но давай лучше говорить о волках. Сравнение с гиеной считается оскорбительным, сравнение с волком более приемлемо.

— А гиены хохочут? Разве они не…

Я не мог удержаться от смеха, вполне осознавая, что это сделает предположение Хресы еще более обоснованным.

— Хреса, ты чудо! Мне нравится, как ты мыслишь. В лучших обстоятельствах я был бы рад предложить тебе свою дружбу.

— Не понимаю.