«Если», 1997 № 10 - [84]

Когда меня обнаружили, капитан пришел в ярость и приказал определить меня на самую черную работу и кормить как можно хуже. Так что в этом путешествии мне привелось хлебнуть горя, пока матросы не прознали, что я умею петь морские песни, а также новые баллады из Лондона, тогда мне сразу стало полегче. Позже капитан, мистер Эдуард Спайсер, задал мне вопрос, владею ли я оружием. На что я ответил, что актер обязан знать толк в фехтовании и прочих военных ремеслах, ввиду того что мы должны разыгрывать битвы, дуэли, убийства и так далее. И капитан заявил, что вскоре мне выпадет случай доказать это не на сцене, а в схватке с настоящим противником, поскольку мы плывем в Испанскую Америку ⁶

Легко догадаться, что бледнолицый стал у нас в поселении излюбленной темой для разговоров. Люди в большинстве своем относились к нему неплохо, потому что он был по характеру дружелюбен и усерден в работе. И молоденькая пленница не соврала — он действительно хорошо пел и танцевал. Даже Большой Нож не мог удержаться от смеха, когда бледнолицый принимался скакать и прыгать вокруг костра, а когда он прогулялся на руках, хлопая пятками, как в ладоши, несколько женщин обмочились от хохота — так мне передавали. И песни его, хоть и странные, все равно были приятны для слуха.

Впрочем, кое-кто оказался им недоволен. Молодые сердились на то, что он очень нравится женщинам, и время от времени то одна, то другая ведет его в какое-нибудь укромное место, чтобы доказать это на деле. А старый Выдра не уставал рассказывать всем, кто соглашался слушать, что давным-давно целая орда бледнолицых вторглась с юга, из страны Тимуку, на земли маскоги, разрушила лучшие поселения, а людей кого забрала в рабство, а кого прикончила сразу. Вероятно, так оно и было: когда мы сами отправились на юг, то обнаружили, что там нынче никто не живет, одни развалины.

Угрожающий Копьем заверял, что это были бледнолицые другого племени, с которым его племя враждует и ведет войну. Но верил ему не каждый, а Выдра настаивал, что все бледнолицые одинаковы и слишком опасны, чтобы подпускать их к себе. Я, признаться, начал побаиваться за жизнь пленника.

Наконец мы приплыли к новым землям, и там присоединились к нам «Добрая надежда» и иные корабли, названий которых не ведаю. И мы атаковали испанскую эскадру и захватили галеон «Буэн Хесус» с богатой добычей; вот и следует признать, что Уилл Шекспир, актер, по собственной великой глупости стал пиратом соленых морей.

А ранней весной на нас напали катоба.

Нет, это был не просто набег. Они нагрянули крупными силами, ударили стремительно и в полную силу, убили и захватили в плен почти всех, кто работал в поле, прежде чем те успели укрыться за оградой. Они выскакивали из леса и лезли на частокол, как муравьи, и не успели мы опомниться, как пришлось сражаться прямо у порога наших жилищ.

И тут Угрожающий Копьем поразил всех. Без малейших колебаний он подскочил к козлам для сушки мяса, выхватил длинный шест и бросился на ближайшего катоба, пырнул того в живот, как копьем, а потом добил ударом по голове. Подобрал выпавший из рук противника лук и принялся стрелять.

Друг мой, я жил долго и чего только ни видел, но никогда не удивлялся так, как в то утро. Это бледное беспомощное создание, не способное вытесать наконечник для копья, или развести добрый костер, или отступить с тропы хотя бы на пять шагов в сторону и не заблудиться, — этот человечек косил катоба, как гнилые кукурузные стебли! Одного он срезал прямо с верхушки частокола, и не вблизи, а с поляны возле хижины совета старейшин! Думаю, что он вообще не промахнулся ни разу, не пустил мимо ни единой стрелы. А когда стрелы кончились, он взял у павшего воина боевую дубинку и стал сражаться рядом с нами плечом к плечу, пока мы не выбили всех нападавших до последнего.

А позже он, кажется, даже не допускал мысли, что совершил что-то особенное. Заявлял, что все мужчины его страны умеют драться на палках и стрелять из лука, умеют с детства. «У меня получилось бы еще лучше, — говорил он, — будь у меня лук в рост стрелка и подходящие стрелы, выточенные в моем отечестве…» И лицо у него становилось печальным, как всегда, когда он вспоминал родину.

С того дня уже никто не смел молвить слово против Угрожающего Копьем. Вскоре Тсигейю объявила, что усыновляет его. Поскольку это Делало его братом Большого Ножа, он обрел в нашем поселении полную безопасность. Из этого также следовало, что я стал ему дядей, однако он оказался достаточно разумен, чтобы ни разу не назвать меня эдутси. Мы остались добрыми друзьями.

Затем мы повернули на север, к Вирджинии. Капитан Спайсер по поручению сэра Уолтера Рэли ⁷ желал навестить англичан, основавших форпост на реке Роанок, и убедиться в их благополучии. У побережья бушевали сильные ветры, и мы многократно подвергались жестокой опасности, однако после долгого плавания достигли острова Хатараск⁸. Капитан направил матросов в шлюпках разведать фарватер. И покуда мы выполняли задание, вдруг налетел великий ураган, разбросал наши лодки по морю, а многие перевернул, и моряки утонули. Однако лодку, где находился я, отнесло прочь от всех остальных, далеко к западу и к главному берегу. Мы укрылись в устье реки и, увы, едва высадились на сушу, подверглись нападению дикарей. Все погибли, в живых остался лишь я один.