«Если», 1994 № 05-06 - [14]

По залу пробежал боязливый шепоток. Встал один из агентов Компании.

— Капитан Мэллори, вы ведете себе слишком бесцеремонно. Это что, флотский обычай?

— Нет, сэр. На Флоте иной обычай. Если кто-то способен контролировать ситуацию, он делает свое дело, а тот, кто не способен, смотрит и учится, или, по крайней мере, не путается под ногами.

Лицо агента пошло красными пятнами.

— Похоже, нам придется терпеть подобное поведение… до поры. Нам нужен корабль, способный доставить нас к любой границе. «Норвегия» подойдет.

Сигни вздохнула и расправила плечи.

— Нет, сэр, вам не придется терпеть мое поведение. «Норвегия» не приспособлена для транспортировки штатских, и я не возьму на себя такую ответственность. А что касается границы, то она проходит там, где в данный момент находится флот, и никто, кроме капитанов задействованных в операции кораблей, не знает, где именно. Наймите купца.

В зале повисла мертвая тишина. Наконец:

— Капитан, мне бы не хотелось при вас упоминать о трибунале.

Сигни коротко рассмеялась.

— В кои-то веки вам, агентам Компании, захотелось совершить экскурсию на войну… А знаете, у меня огромный соблазн взять вас на борт. Может быть, это пошло бы вам на пользу. Может быть, вы расширили бы пределы Матери-Земли. Может быть, мы раздобыли бы несколько кораблей.

— Вы не имеете права осуществлять реквизиции, а мы на это не пойдем. И не потерпим, чтобы кто-то нам указывал: это вам можно видеть, а это нельзя. Мы, капитан, увидим все, что пожелаем, и неважно, устраивает это вас или нет.

Сигни прижала ладонь к губам и обвела агентов взглядом.

— С кем имею честь, сэр?

— Сегюст Эйрис, второй секретарь Совета безопасности.

— Второй секретарь. Ладно, поглядим, найдутся ли для вас места. Но уж багажа чтобы никакого, кроме самого необходимого. Вы меня поняли? Никаких украшений и прочего барахла. Вы полетите туда, куда надо «Норвегии». Вы мне не указ, я подчиняюсь только Мациану.

— Капитан, — вмешался второй агент, — мы убедительно просим вас о сотрудничестве.

— Вы получите то, что я захочу дать, и ничего больше.

Наступила тишина, затем по ярусам пробежал шепоток. Эйрис покраснел еще гуще. Он недооценил Сигни и расплачивался за это жестокими ударами по самолюбию.

— Капитан, вы — на службе у Компании и обязаны выполнять ее поручения. Или вы забыли об этом, капитан?

— Капитан третьего ранга, господин второй секретарь. Улавливаете разницу? Она в том, что я — человек военный. Ну ладно, если хотите лететь, даю час на сборы.

— Нет, капитан, — твердо заявил Эйрис. — Ваше предложение насчет купца кажется нам разумным. Фрахтер доставил нас сюда с Солнечной, и за деньги он полетит, куда мы скажем.

— Уверена, что полетит, и без возражений.

«Отлично, — произнесла она мысленно, — одной заботой меньше. Представляю, в какой ужас пришел бы Мациан!»

Она перевела взгляд с Эйриса на Анджело Константина.

— Здесь наше дело сделано. Мы уходим. Любые ваши просьбы и обращения к командованию будут переданы.

— Капитан. — Анджело Константин вышел из-за стола и направился вперед, протягивая руку с непривычной для Сигни вежливостью, и столь же непривычным было осознание того, что она наделала, оставив им всю эту ораву беженцев. Уколовшись о тревожный взгляд старика, она ответила на мягкое пожатие. Они были едва знакомы, встречались когда-то… Анджело Константин, внеземелец в шестом поколении. А молодой человек, помогавший ей в доке, — внеземелец в седьмом. Пелл построен Константинами. Они были учеными и рудокопами, строителями и предпринимателями. В присутствии этого человека и таких, как он, Сигни испытывала скованность. При всем их несходстве именно такие люди — лучшие из профессионалов — командовали Флотом.

— Удачи. — Она повернулась и вышла, уведя за собой Ди и солдат. Тем же путем, каким пришла, через уже действующую карантинную зону, вернулась в родную обстановку «Норвегии», к друзьям, туда, где все подчинялось ей, где все было привычным и близким. Осталось доделать несколько мелочей, решить пустяковые вопросы, принести последние жертвы благополучию станции: порекомендовать кое-какие меры по улучшению охраны, сдать спасенную документацию, в том числе досье пассажира «Норвегии»… вместе с ним самим.

Она привела рейдероносец в стартовую готовность. Заревела сирена, и Пелл избавился от незваных защитников.

«Норвегии» предстояло идти курсом, проложенным капитаном корабля и первым помощником. Идти не за новой партией беженцев — на Пан-Париже находился Крешов, а «Тихий океан» Сунга шел на Эсперанс. К Пеллу летели другие конвои, и Сигни намеревалась взять их под защиту и обеспечить порядок.

Натиск врага усиливался. Остальные станции пали. До них было не добраться, их не спасти. Флот делал все, что мог, и каждый кусок добычи доставался Унии ценой крови. Но втайне от всех Сигни понимала: Флот обречен, и даже с этой операции многие корабли могут не вернуться. Жалкие ошметки Флота, они противостояли молодой растущей империи, владеющей неисчерпаемыми источниками живой силы, техники, планет, — всего того, в чем отчаянно нуждалась Земля.

Столько лет войны, и вот теперь… остатки эскадры, остатки могущества Компании. На глазах у Сигни сцепились в бешеной драке Земля и Уния, прошлое и будущее человечества. И сама она дралась не щадя живота, но уже не надеялась на победу.