Эскапизм - [2]

Шрифт
Интервал

Что мне в первую очередь надо купить в магазине? Опилок. Много опилок. Когда я буду умирать в свое девственной комнатке — я не буду ходить в туалет. Точнее я буду ходить в туалет, но в стенном шкафу на гору хорошо абсорбирующих жидкости опилок. И блевать тоже буду там. Видите, как я решил вас напугать? Хватитесь — а меня уже и нету! Я из комнаты не выхожу.

Так. С туалетом решено. Теперь с питанием. Я никогда не любил еду, а теперь она мне вообще не нужна, но все–таки я куплю десять пачек сухариков, чтобы заедать ими выпивку и не пугать преждевременно остолбеневший организм.

Питьевая вода… Можно купить на всякий случай несколько больших бутылок.

Сигареты? Обязательно! Закуривать я собираюсь постоянно и к тому же такое частое закуривание может немножко приблизить кончину.

Отступление: я не собираюсь умирать в плохом настроении, как можно было бы подумать. О, нет! Я точно знаю, что мне будет в первый раз в жизни легко и весело на душе. Я наконец воспарю. Я понимаю, что это нытье действует на нервы. Желание постоянного внимания и недостаток порок ремнем в детстве — вот все мои беды. Но скоро я перестану жаловаться. И даже не «cкоро», а именно сейчас, когда я переступлю заветные врата ликерного магазина.

Что я куплю, чтобы себя угробить? И вообще: в какой срок я себя уничтожу, сидючи в комнате, слушая музыку и распивая винные напитки без устали? Две недели? Здоровье очень слабое. Наверное, две. А может быть, два дня. А если передозировка? Два часа?

В любом случае, я куплю: три бутылки водки, три бутылки виски, одну бутылку рома (деньги рассчитаны), три больших бутыля шерри, нет — четыре! И сорок восемь банок пива. И еще можно пристегнуть сидр: три двухлитровые бутылки. Вина не надо. Все только самое дешевое. Ну, можно бутылку бакарди.

Да… на две недели тут не хватит, так что лучше бы уложиться в три дня. И… чуть не забыл: на всякий лихой случай будет куплена еще одна крупная бутылка водки, которая будет как капсула с ядом в пломбе у шпиона. Если я не смогу умереть от всего того, что я купил — я приму сильное противорвотное лекарство, которое дают несчастным людям перенесшим операцию на желудке (у меня есть такое), выпью эту бутылку залпом, запью десятком снотворных и лягу лицом вниз между двух подушек так, чтобы воздуха хватало только если я буду сильно вдыхать (то есть только тогда, когда я буду еще бодрствовать). Если меня и это не прикончит, я выскочу на улицу голым, закричу что–нибудь великое, лизну лицо прохожего своим сухим, горячим языком, подниму ногу, как гончая и прысну на него темной мочой, но потом припадок пройдет, я сойду с ума (или поумнею?) и полностью перестроюсь: заведу семью, начну зарабатывать немыслимые теперь деньги, стану унижать подчиненных и лобызать задние ворота вышестоящих, буду на цыпочках изменять жене и сердито горевать по поводу детей, буду ебать и сосать и копить и подкапливать и подмахивать и опасливо подумывать о коттедже на берегу залива и вообще — забуду все, что было на свете до моего пробуждения на неубившей меня подушке. Короче, я стану гнидой, которая хочет доползти до головы, но вынуждена оставаться подмышками. Средний человек.

Но надеюсь — этого не случиться. Я уже приехал домой и разгрузил все свои покупки. Торжественный момент! Внимание! Дверь моей комнаты закрывается навсегда. Постелен слой опилок в стенном шкафу, бутылки выстроились на полу как солдаты и каждый отдает мне честь. Я закрываю окно, я включаю специально подготовленную для этого торжественнейшего случая музыку (колонка для I-pod, сам I-pod и пятьсот специально выбранных любимых песен, которые будут играть в режиме «random» день и ночь.

Открыта первая бутылка виски, открыта первая банка пива, я ложусь на кровать, оперевшись на левый локоть и только лишь тряпочка последа и немножко крови и жидкости марают ковер около закрытой двери моей комнаты, потому что когда я закрыл дверь — я родился во второй раз. Послед нужно закопать в опилки, чтобы не смущал и не жалобил.

И вот я пью, и пью, и слушаю песни, и чувствую полную гармонию, которая запоздала на двадцать девять лет. Все выглядит по–особенному, даже форточка, которую я иногда открываю, чтобы высунуться на балкон, даже воздух раннего утра и звук индустриальных кораблей, бредущих по темной реке. Груз ответственности упал с плеч, и я закопал его в опилках вместе с плацентой и шлаками. Я много сплю днем и, проснувшись, сразу тянусь к пивной банке, и уж потом наливаю шерри, а после шерри идет водка. Читаю любимые книги (вранье: я уже ничего не читаю), строю лица в зеркало, онанирую (онанизм — жалобное и ГУЛАГовское зрелище, когда ты очень худой), разговариваю сам с собой. Не включаю свет.

Проходит несколько дней. Мне уже очень плохо физически. Алкоголь прошедших лет сильно меня подкосил. По словам врачей: мне вообще теперь ничего нельзя. Я почти не могу ходить, не ем сухариков и сгораю от жара, но вот этим утром я все–таки просыпаюсь. Очень счастливым и слабым, как выползший на апрельское солнце клоп. Стенной шкаф смердит все сильней, музыка начинает немножко надоедать, а запасы кончаются и, видимо, нужно прибегнуть к последней бутылке, таблеткам и подушке.


Еще от автора Всеволод Фабричный
Самоед

"Повесть "Самоед", как понятно из названия — автобиографична. Герой, он же автор — 27-летний алкаш, в высшем мессианском смысле панк, богопомазанный люмпен, мизантроп, планетарный некрофил и т. п. В юности он переехал с родителями в Канаду, где не захотел продолжать обучение, а устроился работать грузчиком. Из-за хронической несовместимости с прочими человеческими особями, а так же по причине некислой любови к питию на одном месте работы он подолгу не задерживался и за десять лет поменял не один склад, разгрузил не одну сотню фур с товарами народного потребления, спрессовал не один десяток кубов одежды (когда работал сортировщиком в Армии Спасения), встретил множество людей, с некоторыми из которых работал в паре, выпил с ними и "сольно" не одну тонну бухла.Обо всём этом есть в повести — главным образом автор пишет о себе и о людях — а люди в Канаде, судя по его напарникам, не менее "весёлые", чем у нас".(с) Леонид Зольников.


Муравьиный лев

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вата и гвозди

"Восемь очень коротких рассказов, полустих без рифмы, и два придатка: подростковые стихи и даже несколько детских (я обнаружил у себя большую желтую папку, где было множество скомканных бумажек со старыми-престарыми стихами). За "придатки" прошу не судить строго — я был тогда еще маленький и почти всегда пьяный.Рассказы писались легко и быстро. На все ушло не более недели.Что-то конечно бесстыдная пародия, что-то уже где-то было, но надеюсь, хоть один из рассказов должен кому-то понравиться. Хотел вообще все написать "не про себя" и навыдумывать, но все равно так получилось, что половина всего — чистая автобиография".


Рекомендуем почитать
Твоя улыбка

О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…


Поезд приходит в город N

Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».