Эскадрилья наносит удар - [62]
АЭРОВОЛК
Ну сколько ж можно?!
Подавив нахлынувшее раздражение, Виктор Афанасьевич Зиновьев заставил себя внимательно слушать предполетные указания, автоматически отсеивая дежурные фразы и напрягая слух в нужных местах. Это умение улавливать главное в докладах развилось у него благодаря почти тридцатилетнему опыту службы в авиации. Ведь сколько их было, этих самых предполетных указаний, да и самих полетов…
Виктор Афанасьевич был старым, опытным командиром экипажа вертолета, как говорится, воздушным волком, избороздившим небесные просторы над полями как нашей необъятной Родины, так и за ее пределами. Ну там Афганщина, Неметчина немного, азиатское подбрюшье уже новой России и прочая, и прочая, и прочая. Теперь вот здесь, в самом центре отечества, доживал он свой служебный век, готовясь к уходу в запас по выслуге лет. За свою многолетнюю службу заработал он кучу орденов, благодарственных грамот, других поощрений и знаков признания от командования. Дослужился до звания майора, хотя некоторые его однокашники были и в чинах, и званиях, но…
Оставаясь в должности старшего командира вертолета, он не стремился влезть на очередную ступеньку служебной лестницы. Ну да, предлагали, и не раз, но он все отказывался. Не хотелось обзаводиться административным балластом, мешающим отдаваться целиком любимому занятию — просто летать. А потом и перестали предлагать, не в том, дескать, возрасте. Можно было, конечно, командиром звена перед пенсией заделаться, чтобы оклад побольше урвать, влияющий на будущее пособие. Но почему-то не захотелось Афанасьичу сучить ножками на старости лет, умильно заглядывая в глаза молодому комэску, по возрасту годящемуся ему в сыновья. Не стал он пользоваться и протекцией, образовавшейся с занятием ну очень высокого поста в штабе авиации округа его бывшим товарищем по училищу и первым лейтенантским годам Вовкой Чаплиным по кличке Чапа. Ну это тогда, конечно, его так кликали, а сейчас величают «товарищ генерал-майор».
Зато уважают Виктора Афанасьевича все. И начальники, и подчиненные. За спокойный нрав, за крестьянскую неспешную основательность и мудрость, непоказную скромность и уверенное достоинство, с которым он одинаково ровно держал себя со всеми.
Уважали его и за высочайший профессионализм, которого он достиг, летая на одном типе вертушек всю свою жизнь, постигнув ремесло пилота до тонкостей. Конечно, другой, и на метле всю жизнь пролетав, так и останется дилетантом, но тут еще и природа не обидела, подарив нужные для этого дела качества.
Говорят, товарищ Бах был не только гениальным композитором, но и прекрасным исполнителем своих произведений. Так вот, когда одна из восторженных почитательниц после концерта выразила восхищение его игрой на органе, тот ответил ей: «Мадам, нет ничего проще. Надо всего лишь в определенное время нажимать нужные клавиши». Наверное, так и в любом деле, мастерство не пропьешь!
И вот теперь служба его заканчивалась. Сегодня ему предстояло выполнить последний полет в своей жизни, завершающий летную карьеру.
Тяжко вздохнув, Афанасьич неспешно побрел из класса на стоянку, думая о том, что проделывает этот путь в последний раз.
Как быстро все пролетело. Вроде и недавно лейтенантиком носился он по аэродрому, как глупый щенок, впервые выпущенный порезвиться на луг и ошалевший от нахлынувших на него новых ощущений. Потом — взросление как профессионала, зрелость и, наконец, старость… Здесь, на этом пропахшем керосином поле, прошла большая часть его жизни. Дом, семья — это все здорово, конечно, без этого нельзя, надо же куда-то приходить после полетов. Но основное место в его жизни — здесь, на огромной поляне, застланной бетонными рукавами рулежек, заплатками стоянок, между которых вольготно раскинулись зеленые травяные ковры. Здесь, где особый запах имеет ветер, подгоняемый десятками раскрученных винтов. Где многоголосная симфония звуков громогласно и властно давит на уши. Где хаотично, для взгляда непосвященного, движутся в разных направлениях люди, машины, вертолеты. На самом-то деле все это вавилонское столпотворение подчиняется строгим законам, и не дай бог их нарушить. Но он-то их знает и поэтому чувствует себя как рыба в воде, на своем основном месте…
Пока Афанасьич прожевывал в мозгу эти невеселые мысли, ноги сами собой привели его на стоянку, к борту, на котором предстояло сегодня лететь.
Машинка была под стать ему, старенькая, заканчивающая свой век. Через месяц — на списание по календарному сроку эксплуатации. Свисающие лопасти пожилой вертушки печально покачивались и периодически, под напором налетевшего ветерка, почтительно кланялись подходившему к машине командиру экипажа.
Вид ее выцветших на солнце, ободранных струями дождей бортов навевал мысли о бренности существования всего на земле.
Потеки масла с шарниров втулки винта жалостливыми слезами капали на землю. Лужица керосина под внешним баком заставляла старушку стыдливо поджимать стойки шасси, пытаясь прикрыть следы своей немощи. Паутина мелких трещинок на блистерах морщинами на усталом лице отметила почтенный возраст аппарата.
В книге рассказывается о героических делах советских бойцов и командиров, которых роднит Перемышль — город, где для них началась Великая Отечественная война.
Мицос Александропулос — известный греческий писатель-коммунист, участник движения Сопротивления. Живет в СССР с 1956 года.Роман-дилогия состоит из двух книг — «Город» и «Горы», рассказывающих о двух периодах борьбы с фашизмом в годы второй мировой войны.В первой части дилогии действие развертывается в столице Греции зимой 1941 года, когда герой романа Космас, спасаясь от преследования оккупационных войск, бежит из провинции в Афины. Там он находит хотя и опасный, но единственно верный путь, вступая в ряды национального Сопротивления.Во второй части автор повествует о героике партизанской войны, о борьбе греческого народа против оккупантов.Эта книга полна суровой правды, посвящена людям мужественным, смелым, прекрасным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая повесть известного лётчика-испытателя И. Шелеста написана в реалистическом ключе. В увлекательной форме автор рассказывает о творческой одержимости современных молодых специалистов, работающих над созданием новейшей авиационной техники, об их мастерстве, трудолюбии и добросовестности, о самоотверженности, готовности к героическому поступку. Главные герои повести — молодые инженеры — лётчики-испытатели Сергей Стремнин и Георгий Тамарин, люди, беззаветно преданные делу, которому они служат.
Origin: «Радио Свобода»Султан Яшуркаев вел свой дневник во время боев в Грозном зимой 1995 года.Султан Яшуркаев (1942) чеченский писатель. Окончил юридический факультет Московского государственного университета (1974), работал в Чечне: учителем, следователем, некоторое время в республиканском управленческом аппарате. Выпустил две книги прозы и поэзии на чеченском языке. «Ях» – первая книга (рукопись), написанная по-русски. Живет в Грозном.
В 1937 г., в возрасте 23 лет, он был призван на военные сборы, а еще через два года ему вновь пришлось надеть военную форму и в составе артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии начать «западный» поход по Голландии и Бельгии, где он и оставался до осени 1941 г. Оттуда по просьбе фельдмаршала фон Лееба дивизия была спешно переброшена под Ленинград в район Синявинских высот. Итогом стала гибель солдата 227-й пд.В ежедневных письмах семье он прямо говорит: «Мое самое любимое занятие и самая большая радость – делиться с вами мыслями, которые я с большим удовольствием доверяю бумаге».
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.