Эскадрилья наносит удар - [61]
Мягкими, нежными движениями ручкой он удерживал стрелки «в куче», стараясь, чтобы их отклонения были минимальны, «по нулям». Эту чистоту пилотирования ему привил с курсантских времен первый в его жизни инструктор. Хороший человек, спасибо ему. Память непроизвольно метнулась назад, во времена, когда состоялась его первая встреча с винтокрылой машиной…
Это был Ми-1, первый отечественный вертолет, имевший практическое значение, то есть летавший по-настоящему. Когда со своим товарищем, Славкой Тороповым, они, только что надевшие курсантские погоны пацаны, прокрались в ангар, где стояла эта стрекозка, то, завидев ее, буквально остолбенели. Невероятное изящество, утонченность форм, гармоничность всех ее частей завораживали.
Грация балерины, с какой она двигалась на земле, а особенно в воздухе, приковывала взгляды. Легкость, с которой она непринужденно вспархивала с летного поля, позволяла сравнить ее с эфемерным насекомым. НО! Когда в первый раз Валерка, подбадриваемый инструктором, сидящим сзади со вторым управлением, попробовал управлять ею, то она показала ему, какой своенравный характер у этой капризной красавицы. Всего-то и хотелось для начала немного повисеть невысоко над землей. Но машина, как норовистая кобылица, отказывалась подчиняться, мотая корпусом в разные стороны, пытаясь выбросить его из кресла. Паника тогда охватила Валерку. Как же так, подумалось ему, ну вот она двинулась назад, я отдал ручку от себя, должна ж она остановиться. Нет, издевательски виляя задом, вертушка продолжала вздыбливать нос. Вдруг, без всякой паузы, стремительно скаканула вперед, не обращая никакого внимания на натянутые взятием ручки на себя поводья. Уловить логику ее движений, попасть в ритм этого бешеного танго, соразмерить движения рук и ног при управлении никак не удавалось. Если бы не инструктор в тот момент… Никогда не забудет давешний курсант чувства стыда, горечи от осознания собственной никчемности от того первого свидания с небом. Подумалось: «Видать, не дано мне это, никогда не оседлать эту лошадку. Рожденный ползать…»
Вечером, обмениваясь в казарме с товарищами впечатлениями от первого полета, Валера вдруг услышал и от других такие же высказывания. Это его несколько приободрило. А затем началась кропотливая, трудная, до седьмого пота, работа вместе с инструкторами над покорением винтокрылой красавицы. И надо ж тому быть, постепенно, раз за разом, она становилась все более покладистой, предсказуемой, послушной. Через какое-то время установилось взаимопонимание, и Валерка вылетел самостоятельно, причем первым в группе. Какое это было счастье — в первый раз одному полететь! Это как еще раз родиться! Ну да, ведь при этом рождается его величество ЛЕТЧИК! Ему хотелось орать с высоты, видя внизу махонькие фигурки людей, спешащих по своим делам: «Эй, смотрите, это ж Я лечу!!!»
Потом было много еще чего, но этот день Валерка, как и каждый пилот, в мельчайших подробностях запомнил на всю жизнь… А между прочим, с их курса нескольких пацанов отчислили, как не сумевших освоить вывозную программу перед самостоятельным вылетом. «Рожденный ползать…»
«Ну, ладно, не отвлекаться!» — мысленно приказал себе Валерка и снова посмотрел на приборы. Так, все в порядке, теперь осмотреться перед разворотом. Никто не подходит со стороны к кругу полетов? Да вроде никого не видно. Поехали в разворот. Чуток отклонив ручку и одновременно педаль в сторону разворота, поддержав шагом машину в горизонтали, Валера ввел ее в разворот, красиво изогнув траекторию полета. Вертушка подчинялась его воле, послушно выполняя все команды, отданные управлением. Сколько труда понадобилось, чтобы, не думая, естественно и одновременно передвигать рычаги и педали на строго дозированную величину, при которой вертушка летит как надо! Так человек во время ходьбы не думает, какие мышцы на ногах ему сейчас напрягать, а какие расслабить. Но сколько пота нужно пролить да шишек набить, чтобы появилось оно, это умение!
«Она слушается, слушается», — пело все в душе у Валерки. Удовольствие от обладания сложной, мощной машиной все росло.
Казалось, сейчас он может все. Полететь куда угодно, сесть, где захочется, пронестись над самой землей, взмыть на немыслимую высоту, раздвинуть руками облака, заглянуть за солнце, вспугнуть луну и растормошить океан… Эй, эй, эй, эк, куды тебя занесло, опять призвал он себя к порядку. Ну-ка, вон полоса посадочная показалась, давай повнимательнее, поточнее на нее надо выйти.
Планета, все увеличиваясь в размерах, подступала ближе и ближе.
Уже пискнул радиовысотомер (РВ), установленный на высоту прохода ближнего привода. Так, теперь скорость надо гасить. Какой там ветер? А, десять метров встречный, спасибо, господин руководитель полетов, за предупреждение, значит, попозже начнем ручку на себя драть. Вот так, мимо посадочных знаков не проскочим, теперь уже точно. А дальше — контроль за высотой, уже по РВ, он на этом этапе точнее показывает. А вон и Саня Трегубенко на пересадку шлепает, воротник поднял. Знает, шельмец, что сейчас струей от винта ка-а-а-к дунет! Слабое удовольствие получить пылью в морду. Не отвлекаться. Сейчас самый ответственный момент. Посадка. Правую ножку. Еще. Догасить скорость. Плавно, как прибывающий на перрон курьерский поезд, подходим к знакам. Зависаем. Зависаем. Эй, куда ты! Я ж сказал, ЗАВИСАЕМ!!! Туды ее в качель! Чуть не проскочили. Видать, ветерок не ко времени стих. Ну ничего, успели, а подлянку эту запомним, в следующий раз не купимся. Осталось опустить машинку вертикально к земле, вернуть, так сказать, в исходное состояние. Ниже. Ниже. Еще. Оперлась струей от винта на воздушную подушку, елозит, упирается, не хочет снова на землю, просит еще порезвиться. Обязательно. В следующий раз. Вон Саня уже заждался, стоит поодаль, переминается с ноги на ногу, воротником от пыли, поднятой тобой, прикрывается. Сейчас уже он тебя приголубит в своем полете. Так, нащупала правым колесом землю? Коснулась? Теперь остальные плавненько поставим, да так, чтобы балка не качнулась, это будет чистенькая посадка, культурная, как завещал нам с тобой великий первый инструктор. Ну вот и ладушки, молодец! Мы еще увидимся!
В книге рассказывается о героических делах советских бойцов и командиров, которых роднит Перемышль — город, где для них началась Великая Отечественная война.
Мицос Александропулос — известный греческий писатель-коммунист, участник движения Сопротивления. Живет в СССР с 1956 года.Роман-дилогия состоит из двух книг — «Город» и «Горы», рассказывающих о двух периодах борьбы с фашизмом в годы второй мировой войны.В первой части дилогии действие развертывается в столице Греции зимой 1941 года, когда герой романа Космас, спасаясь от преследования оккупационных войск, бежит из провинции в Афины. Там он находит хотя и опасный, но единственно верный путь, вступая в ряды национального Сопротивления.Во второй части автор повествует о героике партизанской войны, о борьбе греческого народа против оккупантов.Эта книга полна суровой правды, посвящена людям мужественным, смелым, прекрасным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая повесть известного лётчика-испытателя И. Шелеста написана в реалистическом ключе. В увлекательной форме автор рассказывает о творческой одержимости современных молодых специалистов, работающих над созданием новейшей авиационной техники, об их мастерстве, трудолюбии и добросовестности, о самоотверженности, готовности к героическому поступку. Главные герои повести — молодые инженеры — лётчики-испытатели Сергей Стремнин и Георгий Тамарин, люди, беззаветно преданные делу, которому они служат.
Origin: «Радио Свобода»Султан Яшуркаев вел свой дневник во время боев в Грозном зимой 1995 года.Султан Яшуркаев (1942) чеченский писатель. Окончил юридический факультет Московского государственного университета (1974), работал в Чечне: учителем, следователем, некоторое время в республиканском управленческом аппарате. Выпустил две книги прозы и поэзии на чеченском языке. «Ях» – первая книга (рукопись), написанная по-русски. Живет в Грозном.
В 1937 г., в возрасте 23 лет, он был призван на военные сборы, а еще через два года ему вновь пришлось надеть военную форму и в составе артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии начать «западный» поход по Голландии и Бельгии, где он и оставался до осени 1941 г. Оттуда по просьбе фельдмаршала фон Лееба дивизия была спешно переброшена под Ленинград в район Синявинских высот. Итогом стала гибель солдата 227-й пд.В ежедневных письмах семье он прямо говорит: «Мое самое любимое занятие и самая большая радость – делиться с вами мыслями, которые я с большим удовольствием доверяю бумаге».
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.