Еще раз про любовь, деньги и женское счастье - [31]

Она с трудом подбирала слова. Временами замолкала, я гладил ее волосы и ждал, когда она выговорится.

— Понимаешь, вот с этими дурацкими билетами. Он ведь их достал не от большой любви ко мне, а потому что это круто — достать девушке билеты в Париж на концерт. На престижные тусовки попасть — это тоже круто, хотя я ни разу не слышала, чтобы он о ком-то отозвался хорошо. Вот ты говоришь, Чехов, интеллигентный человек. Я уверена, что Чехова он читал в школе, потому что учителя заставляли. А в обществе он о нем и упоминать не будет, вот Маркеса приплетет где-нибудь к слову, хотя «Сто лет одиночества» у него на тумбочке в спальне полгода лежала. По-моему, он ее так и не осилил. С удовольствием он читает только иллюстрированные журналы про тюнинг машин и компьютеры. Но Маркес — это круто.

Вдруг она замолчала. Резко повернулась ко мне:

— Понимаешь, когда вот так рассказываешь, кажется, что все это чепуха. Может быть, он хороший человек, но у нас с ним разный обмен веществ. Такое ощущение, что мы дышим разным воздухом. Первое время нас спасало то, что мы оба много работали, редко виделись дома. Потом я испугалась, что папа заметит неладное и расстроится. Я у него в любимицах, и мне ужасно стыдно, что со мной так все получилось. Сергей тоже не хотел посвящать папу в наши проблемы. И как-то все утряслось. Так и жили, каждый сам по себе. А на новый год к нам на дачу должны были приехать друзья Сергея по работе, вместе с женами. Сергей купил у потомков художника Вересаева эту дачу и очень ей гордился. Мне больше всего хотелось встретить Новый год со своими, но я даже и подумать об этом не могла, чтобы не обидеть Сергея. В общем, я занималась организацией праздника. Моя сотрудница пожаловалась, что и она, и муж купили елку. Елка была красивая, я забрала ее и, чтобы не тащить в квартиру, решила забросить ее на дачу. Когда я приехала туда, около дачи стояла машина Сергея. Я еще ничего не поняла, вошла в дом и увидела одежду, разбросанную по полу, он и его подруга расположились в спальне на втором этаже. Я от неожиданности еще послушала их несколько минут, потом повернулась и тихо ушла оттуда. Правда, от растерянности забыла елку около крыльца. Дома я спокойно все обдумала и перенесла свои вещи из спальни в бывший папин кабинет. Новый год мы встретили, как положено, я с Сергеем не разговаривала ни о чем. Думаю, что он обо всем догадался, иначе как объяснить, что он даже формально не пытался меня вернуть в спальню.

Я сказал:

— Знаешь, не мне бы это говорить, но, может, стоило бы вам обсудить это как-то? Выслушать его, в конце концов. Я понимаю, ты расстроилась...

Она опять резко повернулась:

— Ничего ты не понимаешь, я не расстроилась вовсе, и это для меня было самым страшным в той истории. Я чувствовала только неловкость и какую-то вовсе нелепую досаду на себя, какую-то свою неполноценность.

Она помолчала и продолжила:

— Помнишь, я плакала тогда на лестнице с вещами в руках? Мне его стало жалко. Надеюсь, что любовницу он завел не от желания показаться кому-то круче, а просто для себя. В конечном итоге, я его жизнь лучше не сделала. Может быть, если мы оба станем и формально свободны друг от друга, и он и я сможем еще быть счастливы. В общем, на другой день, после того, как я осталась у тебя, я позвонила ему и сказала, что встретила и полюбила другого мужчину. А потом я поговорила с нашим адвокатом и попросила начать дело о разводе.

Мне сильно хотелось курить, но я боялся, что пошевелюсь и прерву какую-то ее мысль.

— Я тоже ничего, кроме журналов, не читаю.

Она повернула голову и потерлась носом о мое плечо.

— Знаешь, я тогда сразу поняла, что ты — настоящий. Ты — такой, какой есть на самом деле. Помнишь, ты меня чаем поил с вином? Если совсем честно, я сразу знала, что у нас с тобой все будет.

— Ну да, знала. Я весь вечер думал, как сделать, чтобы ты сама захотела остаться. Все хотел что-нибудь умное сказать, но твои коленки мне мыслительную деятельность прекратили еще в самолете.

Она возмутилась:

— Это ты врешь. В самолете ты проспал все время.

Я вздохнул:

— Если сказать правду, я не спал, а просто нагло подглядывал за тобой. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя замечательно вздернутый нос?

Она воинственно ответила:

— На свой посмотри.

Я потрогал свой нос. Потом прикоснулся к ее лицу, большим пальцем надавил на нос и сказал:

— Очень красивый, но слегка вздернутый нос.

— Ну и пусть. Слегка вздернутый нос еще никому в жизни не помешал.

Я засмеялся, завел машину, и мы плавно тронулись.

Глава 16. Николай Войницкий.

Алексей уехал уже больше двух часов назад, сотовые у обоих то ли отключены, то ли не берут, то ли случилось что. Сергей прозвонил своим ребятам, чтобы глянули, стоит ли машина у гостиницы. Почти сразу те отзвонились, сказали, что машина стоит за перекрестком по улице Старокубанской.

Сергей сердито спросил:

— Что это значит? Чего он там стал? Так подойдите и проверьте, все ли там в порядке.

Парень замялся:

— Там это, не надо подходить. Короче, с девушкой он.

Сергей покрутил головой, а я засмеялся:

— Небось, отношения выясняют.

Парень, услышав мои слова, хмыкнул в трубку: