Ещё раз О.Генри - [4]

Они сыграли партию-другую, а потом еще с полдюжины. Капитан все время выигрывал. Мистер Симмонс ужасно огорчался. Физиономия его приобретала багровый оттенок по мере того, как его репутация шашечного игрока терпела фиаско.

– Черт побери, – сказал он, – я уже проиграл семьдесят центов. Неужели вы не дадите мне отыграться? Я бы вам дал, ей-богу, если бы вам так не повезло.

– Ну, ясное дело, – сказал капитан, – только что это за игра – шашки. Сразимся во что-нибудь другое. Хотите попытать счастья в картишки?

– Во что угодно, – оказал мистер Симмонс. Шляпа его съехала на затылок, светло-голубые глаза тупо блуждали по сторонам, красный с зеленым горошком бант сполз набок и торчал под самым ухом, клетчатые штаны задрались, а на коленях лежал его черный саквояж.

«Чем заслужил я, о, Господи, – мысленно вопрошал капитан, – эту манну небесную, которая спустилась ко мне в пустыню, эту жирную дичь, которая сама идет мне в руки, этот роскошный сдобный лакомый кусок, который так и просится мне в рот? Даже как-то не верится такому счастью».

Капитан позвонил в маленький колокольчик, и официант принес им колоду карт.

– Попробуем в покер, – сказал капитан.

Мистер Симмонс вскочил с места.

– Это азартная игра, – строго сказал он. – Я, знаете ли, не игрок.

– Я тоже не игрок, мистер Симмонс, – сказал капитан с достоинством и чуть-чуть обиженно. – Партия в покер по маленькой между джентльменами – вещь вполне допустимая в тех кругах, где я вращался, и никаким законам…

– Ну, ну, ладно, – сказал мистер Симмонс. – Я ничего такого не хотел сказать. Сам, бывало, на ранчо с ребятами на бобы играл, когда приходилось ночь в степи коротать… Сдавайте, чего там.

Старая сказка про ястреба и голубя рассказывалась так часто, что подробности ее уже приелись. От десяти центов они подняли ставку до пятидесяти, потом до доллара. Мистер Симмонс, разумеется, выигрывал. Он вытащил из саквояжа свой бисерный кошель и извлек из него сначала несколько долларов серебром, а потом еще двадцать пять бумажками. Один раз он вытащил из саквояжа краешек толстой пачки, перевязанной бечевкой, и подмигнул капитану.

– Вот они, девятьсот, – сказал он.

Капитан изредка снимал котел, но большей частью денежки шли к мистеру Симмонсу. Тот хоть и ликовал, но выражал сочувствие.

– Не везет вам, – говорил он самодовольно и в то же время участливо. Он был, по всем признакам, под сильным воздействием выпитого им изрядного количества пива. У капитана был озабоченный и расстроенный вид.

– У меня уж почти ничего не осталось из того, что я отложил на расход, – угрюмо сказал он. – Послушайте, Симмонс, давайте без лимита, дайте мне возможность отыграться.

– А как это? – спросил Симмонс. – Делать любую ставку, что ли?

– Да.

– Идет, – сказал мистер Симмонс. – Признаться, с этого, пи-ик, пива меня как будто мутит.

Мистер Симмонс стал играть очень неосторожно, и счастье, по-видимому, повернулось к нему спиной. Он отдал значительную часть своего выигрыша, понадеявшись на фуль с тремя тузами, и несколько раз проигрывал при отличных картах. В короткое время от его маленького капитала не осталось ничего. Физиономия его стала совсем багровой, а круглые светлые глаза лихорадочно блестели. Он еще раз открыл свой черный саквояж и, вынув перочинный нож, зарылся в саквояж обеими руками. Капитан услышал звук лопнувшей бечевки, и руки мистера Симмонса вынырнули на стол с грудой пяти– десяти– и двадцатидолларовых бумажек. Саквояж по-прежнему остался лежать на коленях.

– Гони-ка еще пива, – крикнул мистер Симмонс. – Хороший вы па-парень, капитан. Давайте всю ночь играть в карты. Я, признаться, выпил немножко, но я покажу вам, что я лучший игрок в шашки и в покер во всем графстве Энсинал. Сдавайте.

Капитан Ричард Сэксон Клэси, кассир (?) Акционерного общества Тихоокеанской железной дороги, подтянулся и призвал на помощь все свое хладнокровие. Решительная минута настала. Манна вот-вот готова была посыпаться с неба. Голубок уже трепыхался в когтях хищника. Жертва была в самом что ни на есть градусе, то есть ее готовность рисковать беспредельно повысилась, тогда как способность наблюдать сильно ослабела, однако не настолько, чтобы помешать ей вести игру.

Капитан громко кашлянул. Два-три человека появились из соседней комнаты, подошли и молча стали наблюдать. Капитан снова кашлянул. Бледный молодой человек с угрюмым взглядом и не предвещающей ничего доброго физиономией вырос за стулом мистера Симмонса и равнодушно уставился ему в карты. Всякий раз, как мистер Симмонс разбирал сданные карты или брал прикуп, он почесывал себе ухо, или трогал себя за нос, или подкручивал усы, или теребил пуговицу на своем пиджаке. И удивительно, с каким вниманием капитан следил за этим молодым человеком, который, разумеется, не имел никакого отношения к игре.

И капитан по-прежнему выигрывал. Если мистеру Симмонсу случалось взять котел, то можно было с уверенностью сказать, что пожива была небольшая.

Наконец, капитан решил, что настал момент для coup de grâce.[1] Он позвонил, и к столу подошел официант.

– Принеси-ка свежую колоду, Майк, – сказал он, – а то эта уже истрепалась. – Мистер Симмонс был слишком возбужден, чтобы заметить, что капитан, который ни души не знал в этом чужом городе, назвал официанта запросто по имени.