Ее сердце подпрыгнуло от этих его слов, но она приказала себе не искать скрытого смысла в этой фразе.
– Зачем ты искал меня?
Он сел на землю – рядом, но не касаясь ее.
– Помнишь, как я сказал, что ты боишься позволить кому-то любить тебя?
Харриет взглянула на его руки, такие сильные и нежные, потом снова на лицо Джейка.
– Я помню.
– Ты не единственная с таким диагнозом.
– Что ты хочешь этим сказать? – Если бы только он протянул руку и обнял ее.
– Я знал, о чем говорю, потому что то же самое можно сказать и обо мне. Мистер Никогда-не-оглядывайся-назад. Продолжай бежать, и ты никогда не узнаешь, что, может быть, упускаешь. – Он резко вдохнул. – Харриет, я скучал по тебе. Всю неделю мне все время хотелось поделиться моими мыслями, моими чувствами… черт, это совсем не похоже на меня.
– Зак говорил, что вы двое проводите вместе много времени.
– Харриет, речь не о Заке. Речь о нас.
– Нет никаких…
– Не говори так. – Джейк легко прикоснулся ладонью к ее губам. – Пожалуйста, не говори, что нет никаких «нас».
– Что ты хочешь этим сказать? – Она попыталась говорить сквозь его пальцы.
Он убрал руку, наклонился и поцеловал ее.
Она попыталась отодвинуться назад, но твердое неподвижное дерево мешало этому.
Он продолжал целовать ее. Потом он перестал, и она пожалела, что он это сделал.
– Харриет, ты нужна мне, – сказал он, притягивая ее к своей груди.
– Нуждаться не значит любить.
– Черт, какая ты упрямая.
– Эта черта всегда была мне на пользу, – сказала Харриет. Может быть, ей следует поцеловать его. Она вскинула голову, провела по линии его губ большим пальцем, а потом притянула его лицо к себе.
Поцелуй был более глубокий, страстный, жадный. Джейк застонал, и Харриет всосала его язык, отчаянно желая, чтобы он признал, что чувствует к ней то же, что она чувствует к нему.
Он отстранился, заглянул в ее глаза, коснулся ее пухлых губ.
– Харриет П. Роджерс Смит, я никогда не говорил ни одной женщине, что люблю ее. Любить – значит терять. Но сегодня я понял, что убегать от любви – это еще большая потеря.
– О, Джейк, я знаю, о чем ты говоришь. – Харриет погладила его по щеке.
Он поцеловал ее пальцы. Потом поднялся по запястью к краю рукава красного кашемирового пальто.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Ух ты! Как, оказывается, приятно говорить это.
– Ты можешь сказать это снова, – ответила Харриет.
Он привлек ее к себе.
– Я люблю тебя, Харриет, – А потом он поцеловал ее. После поцелуя, водя круги по тыльной стороне ее ладони, Джейк сказал: – Я только надеюсь, что однажды тебе захочется сказать эти слова мне.
Харриет внимательно посмотрела на него:
– Ты понимаешь, где мы?
Он огляделся:
– На озере. Или, если точнее, на том самом месте, где мы были в ту ночь, когда зачали нашего сына.
– Ты действительно помнишь! – воскликнула Харриет.
Он кивнул и крепче сжал ее руку.
– Я любила тебя тогда и люблю сейчас, Джейк Портер.
Он поцеловал ее снова и опустился на землю вместе с ней.
– Харриет, пожалуйста, скажи, что ты выйдешь за меня замуж.
Он просил ее об этом независимо от любых разумных причин. Просил ради любви. Ради того, чтобы разделить любые трудности, которые могут ожидать их в будущем.
Она сделала глубокий вдох, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Да. Да. Да.
А потом они смеялись, и целовались, и катались по опавшим листьям. Как будто это снова была их ночь после выпускного бала. Они были молоды, беспечны и полны радости. Они использовали ее красное кашемировое пальто как одеяло, и, уютно свернувшись под ним, скрепили свои обещания сердцем к сердцу.
