Еще один день - [6]

Когда Натали наконец стихла, танцорка обиженно скривила губы. Затем топнула, громко произнесла что-то вроде лошадиного "тпру", спрыгнула с площадки и убежала.

— Не обращай внимания, — сказала старший воспитатель, поймав Валеркин взгляд, — это Алена, племянница нашей медсестры. Она малость не в себе. Приезжает отдохнуть, воздухом подышать…

— А как же…

— Что? А, да не, она не буйная, не первый год уж ездит.

Около девяти вечера позвонил Эдик. Валерка отошел в сторону, там было потише.

— Чувак! — с азартом кричал Эд. — Ну ты как там, справился с техникой? Погоди, я же самое главное не сказал! Я тут с двумя парнями познакомился. Короче, они работают массажистами в соседнем лагере. И там студенток из Политеха до фига! Надо будет сгонять к ним в гости. Ну ты че молчишь? Алле!

— Развлекаешься? А я тут из-за тебя колонку сжег. Ты же сам орал, что разбираешься во всей этой канители!

— Я в этом смыслю не больше твоего, друган.

— Отлично! И меня одного кинул! Шикарно!

— Ладно, не бузи.

Валерка нажал сброс.

Вернулся Эдуард около полуночи. Не раздеваясь, упал в кровать, накинул на себя одеяло и отвернулся к стене. Через минуту послышался храп.

— Не спите еще? — постучав, открыл дверь Руслан Вафович и вошел в домик.

Валерка отложил книгу. Сартр "Тошнота" — разглядел название дальнозоркий директор.

— А что Эдя у нас? Притомился с непривычки? — спросил Вожак и присел на краешек постели.

— Ага, умаялся, — ответил Валера.

— Вы, ребята, только меня не подводите. Мы ведь теперь одна команда. Я здесь человек новый, многие против меня заговоры плетут, — вполголоса проговорил директор, мотнув головой в сторону двери, — и за вами будут следить, присматриваться. Любая ваша оплошность — удар по моей шее. А поработаете здесь, проявите себя, и уже будем думать, как вас на таможню пристроить, в охрану. У меня там лейтенант знакомый. Деньги хорошие будут платить. А то куда это годится, почти по двадцать пять лет мужикам, а какой-то ерундой занимаетесь. Ведь неглупые же парни, начитанные вон! Я Эде сколько раз говорил вытащить эти дурацкие серьги, крысиный хвост обрезать и работать нормально. А он уперся. Не буду, не хочу. Все под дурачка. Потому что проще так.

Эдик перевернулся на спину и засопел с полуоткрытым ртом.

— Не понимает он, — сказал Вожак чуть тише, — что детство давно кончилось.

Имидж, видите ли. Имидж — это когда деньги в кармане шуршат. Ясно?

— Ясно, — кивнул Валерка.

— Да ничего вам не ясно, — вздохнул он, — поколение…

Хлопнув себя по ляжке, директор встал:

— Ладно, пойду я. В девять "летучка", не опаздывайте.

Руслан Вафович вышел, плотно закрыв скрипучую дверь.

4

Утром Валерка поднялся рано, распахнул дверь. Щебетали птицы. Покачиваясь на ветру, царапали крышу ветви березы. Слышался глухой топот. Небольшими группами спортсмены бегали кросс.

Собрание длилось не больше десяти минут. Вожак стоял в центре, упираясь ладонями в край длинного стола. Остальные расселись друг против друга. Эдик, уронив голову на сложенные перед собой руки, прятался за широченной спиной Геннадьевича, тренера по самбо.

Директор говорил, присутствующие вяло кивали. Руководители кружков что-то записывали в ученические тетради. Только Ирина Владимировна то и дело вскакивала со скамейки и тянула руку, как школьница. Вожак осаживал ее властным жестом:

— Успокойтесь, с вами позже решим.

За спиной директора важно, словно верблюд, вышагивал Болтушкин. Покрасневший, усыпанный угрями нос картошкой, рубашка с закатанными рукавами и неизменные подтяжки.

"Летучка" закончилась, и все, тихо переговариваясь, неспешно отправились в столовую. Дети уже успели позавтракать.

Во время утренней тренировки вожатым предстояло сделать обход. Проверить порядок в домиках, осмотреть тумбочки на предмет запрещенных продуктов (чипсов, газированной воды, жвачки, семечек и прочих допингов), а затем выставить оценки в журнал.

К обходу Эдуард подготовился основательно — взял с собой два огромных полиэтиленовых мешка.

— Шмонать так шмонать, — сказал он, — наверняка у гавриков припрятана куча приколов.

— Не жалко? Это ж дети, — пытался пристыдить Валерка.

— Хватит либеральничать, ради их же пользы.

Ребята зашли в первый домик. Эдуард по-рыцарски припал на колено и открыл тумбочку.

— Пусто, — тоскливо резюмировал он. Затем вытащил из-под кровати чью-то сумку и стал рыться в ней, раскидывая по полу майки, эластичные бинты и трико.

— Чувствую себя последней скотиной, — сказал Валерка и вышел на крыльцо.

— Так, — деловито проговорил Эдик, — приколов не нашли, кровати заправлены, в тумбочках порядок — ставь четверку.

— А почему не пять? — Валерка раскрыл журнал и щелкнул ручкой.

— Идеальный порядок говорит о бедной духовной жизни постояльцев. Пошли дальше.

Около спортплощадки к ним подскочила племянница медсестры, безумная Алена.

— Приветик, — широко улыбнулась и обняла Валерку за талию, — а сегодня будет дискач?

Валерка шагнул в сторону, освобождаясь из ее объятий:

— Будет-будет, не переживайте.

— Ты меня не хочешь, — обиделась Алена, — а твой друг?

— Господа, я что-то пропустил? — хлопал коровьими ресницами Эдик, когда женщина нырнула в его объятия.