Эсхатология - [25]

Сандр покачал головой, и начал спускаться в обширную столовую, располагавшуюся на первом этаже. Там уже вовсю пылал огонь, и десятка два постояльцев с увлечением предавались поглощению пищи. Тут же на натянутых поперек зала веревках сушилось развешанное белье.

Протискиваясь через разношерстую галдящую публику, Сандр заметил отчаянно жестикулирующего ему Дмитра, и вяло махнул в ответ. Нетерпеливо всплеснув руками, тот ринулся наперерез, немилосердно расталкивая посетителей, но, не забывая и извиняться направо и налево.

– Я должен срочно поведать тебе нечто весьма важное, – возбужденно зашипел он, ухватив Сандра; помимо крайней степени нервозности весь его внешний вид красноречиво говорил о том, что жрец так и не сомкнул глаз прошлой ночью.

– Ну, что еще? – раздраженно поинтересовался Сандр.

– На это место наведены множественные чары, маскирующими покрывалами они окутывают каждую пядь, чем скорее мы покинем таверну, тем же для нас лучше – я чувствую запах обмана и затаившейся беды.

Сандр деланно принюхался.

– А я чувствую только вонь немытых тел, да чудесный аромат супа, что давно поджидает меня. Довольно паниковать, жрец. Здесь мы у друзей, в полной безопасности. Послушай, что я тебе скажу: прямо сейчас я намерен хорошенько отобедать, затем разыскать Рома и обсудить планы будущей компании.

– Нельзя терять ни минуты, здесь обитает измена! – взорвался Дмитр, на них начали оглядываться.

– Как бы там ни было, и что бы тебе ни примерещилось с растительного поста, я не двинусь с места, покуда не отдохну денек-другой, и полностью не восстановлю силы. Я не железный, а если тебе что-либо не нравится, то можешь убираться и подождать снаружи, а сейчас – извини, я голоден, как стая волков.

– Опастность, измена, – проворчал он, зачерпывая себе темной похлебки с разваренными овощами. – Не тебе меня учить жизни, монах. Я за версту чую, когда что-то идет не так, шел бы себе беседовать с корешками!

Он уселся на широкой скамье возле очага и неспешно приступил к трапезе, смакуя чудной, но не лишенный приятности незнакомый вкус. Рядом устроился неопрятного вида лохматый охотник, перевязь которого украшали шкурки свежедобытых трофеев; с аппетитом, сопя и чавкая, он пожирал свою порцию из глиняной миски, длинные нечесаные космы свешивались, почти теряясь в блюде. Напротив, за пустым столом устроилась троица адептов Мертвого Бога в алых сутанах с аккуратными одинаковыми бородками, чела их украшали вытатуированные пентаграммы, а к поясам крепились остро наточенные серпы и фляжки с можжевеловым самогоном. Сумрачно и сосредоточенно они бубнили сакральные формулы, изредка сверяясь с потрепанным требником. Сразу за ними, не обращая внимания на толчки и зубоскальства, застыл в отрешенной позе нищенствующий пилигрим принадлежащий ордену Отзвучавшей Второй Трубы, с оловянной кружкой для подаяния. На груди у него висела в простой рамке картина, где был запечатлен пейзаж: уходящая в даль песчаная коса, о которую бился странный, окрашенный в ультрамарин, а не карминовый, как должно в действительности быть, прибой, лишенный неизменных роящихся тучами мух и склеившихся в вертикальные плавучие башни колоний медуз. Зародившаяся в буйном воображении помешанного пророка древности и запечатленная на холсте неким досужим живописцем, картина эта, размноженная бессчетна, служила им путеводной звездой к потерянному раю. Всей целью их земного мытарского существования был безнадежный, как виделось Сандру, поиск священного надела, где бы смогли они воссоединиться с породившей человечество по их представлениям голубой пеной.

Сандр погрузился в думу.

Он скучал по Некре. То был не просто банальный зов плоти, но благородное душевное томление, сосущая пустота в груди, как будто сердце его осталось там, рядом с ней в Доме Мертвых, тяга, которую никак не удавалось ни погасить, ни облечь в слова.

Но сперва нужно восстановить растоптанный авторитет, вернуть утраченную власть, жестоко покарать виновных. А ведь еще довлеющая ответственность за пока невыполненное предназначение восстановить единую империю тверди, на пути к которой, так или иначе, стоял пресловутый повелитель нерожденных. Вета. Кто он, тварь злокозненная или мозг гения заключенный в обычную оболочку? Разум, что имеет влияние на не рожденных тварей, какие тайны нашептывают ему хтонические чудовища, какой должно быть чуждый и бездонный как океан.

Сандр поймал себя на мысли, что вновь пялится на едкий ультрамарин, и с трудом заставил себя отвести взгляд.

Сей таинственный тип, которого все ему пророчили в вороги, и о котором он ровным счетом ничего не знал, вызывал в юноше самый живейший интерес. Нет, он, конечно, не откажется от данных обещаний и позволит чернокнижнику снарядить для него костяную армию, но будет вполне справедливо, если он впервые познакомится с супротивником не на поле брани, а частным образом, составит представление, разведает сильные и слабые стороны, постарается завладеть знаниями и опытом.

Внезапная вспышка пронзила Сандра: а не затеют ли столь блюдущие чистоту жрецы Грезящего новый поход уже против него, Сандра самого, едва только он одолеет Вету, не будет ли он в их глазах таким же богомерзким еретиком, запятнавшим себя кровью нерожденных, прикоснувшийся к наследству королей-вампиров Мора? Как поведет Дмитр, узнай он о его связях с Некрой, не станет ли он и взаправду следующей презираемой всеми аномалией, требующей незамедлительного искоренения, чирьем на вселенской заднице Грезящего?