Эротика - [4]

Шрифт
Интервал

Пронзая нас вселенскою тоскою…
Спускались мы с холмов на глубину
Ее стремительного быстрого теченья,
И даже лед не мог сковать волну,
О камни бьющуюся в страстном исступленье…
И свет далеких звезд пронзал реку,
Река текла как жизнь, как вдохновенье,
И видел я, как льдинки две плывут,
То мы с тобой вдруг таем за мгновенье…
Все испаряется: и влага, и земля,
Любовь проходит, но без сожаленья
Я только раз лишь нахожусь внутри Тебя —
Рожденье светлое внутри исчезновенья…

XXX

Шепчу про чудные цветочки,
Раскрывая лепестки прелестных уст,
И потоком страстным ручеечка
Облекаю лоно в сладостный союз…

XXXI

Моя печаль как отблеск наслажденья,
Причина трения Души моей о тело,
Не Ты ль сама себя во тьме раздела,
Со мной соединяясь в Осмысленье…
Того, чего уже не будет,
Ни в черточках лица, ни в павшем свете,
Никто из бывших прежде не осудит
Огонь в крови, огонь в самой планете…
Не я ли сам живущий словно ветер,
Тебя вдруг опыляю как Цветок,
Нектар Твой пью, и быстро забываюсь,
И в облаках парю как-будто Бог…
И быстро ощущаю сердцем зависть
К Тебе одной, лишь потому что одинок…
Я без Тебя словно Душа без тела,
Везде ищу Тебя, то место где созрела
Моя печаль просящая меж ног
Сорвать с Тебя былое восхожденье,
Туда, где в небесах грохочет рок,
И прошлое спускается в смущенье,
И плод созревший испускает сок,
Вращаясь вокруг темноты Рожденья,
Где Смерти Смысл я из Тебя исторг
Как-будто муку перевоплощенья…
Хоть раз один я быть Тобою мог…
Восторг познал сады Твои и ризы…
В купели божьей крошкою дитя…
Самоубийцы тихо бродят по карнизам…
Фанаты носятся как черти, очертя —
Собою путь смешения Огня и Грязи,
Воды и Воздуха на краешке Волны…
Как вопль Души прорвавшийся в экстазе…
Как Образ проступивший через сны…
Так я в Тебе, так Ты во мне созрела…
Как травы сквозь себя мы проросли,
Лишь на мгновенье отделив от тела
Безумие полночной Тишины…

XXXII

Под нежным девичьим лобком блестит роса,
Ты со мной кричала в тьме от наслажденья,
Река ловила звезды в небесах,
Нас отражая и дрожа от возбужденья…

XXXIII

Хочу голодным Естеством искать питанья
В стих облачая страстное влеченье —
Любовь как кошечка томится в ожиданье —
Юлой вращается в животном исступленье —
Измарывает грязью чистый облик —
Немытую наружность очищая —
Живых зовет на ратный подвиг —
В любом углу сразиться — плоть алкая —
О — как чудесна глубина паденья —
Когда я весь в Тебя уже проник —
И ощутил всю прелесть наслажденья —
Которого не выразит язык —
Прошли века — исчезли с ними годы —
А тварь на твари продолжает шевелится —
И кажется — что это от погоды —
Мы друг над другом
проплываем словно птицы —
Едва успев друг в друга погрузиться —
Сразиться с чувством за одно мгновенье —
Мы потому не смотрим часто в лица —
Что в них живет Любовь как преступленье —
Вращение Земли как превращенье —
Вся суета прошла — земли покровы —
Кресты с камнями прошлое хранят —
Там пролетая миг орлиным взором —
Тебя я снова приглашаю в сад —
В саду скамейка — тихая беседка,
Как и вчера, увита вся плющом —
Мы в ней опять как птицы в клетке
Чуть-чуть полюбим и умрем —
Вся сложность жизни лишь в одном мгновенье —
В нем улеглась веков могучих стать —
Когда мы привыкая к исступленью —
Едва ли сможем чувств своих не повторять —
Картина страсти с призрачным полетом —
Напоминает бесконечную спираль —
По ней бредут народы я и кто-то —
Кто — как и я — нашел в себе Печаль —
Глядеть на близких с горьким узнаваньем —
В них обрести себя и промолчать —
Лишь перед самым Вечным Расставаньем —
Окликнуть раз и вспомнить Божью Мать…

XXXIV

Вдруг отменная нетрезвая девчонка
Чудесным призраком проникла в мою суть,
Бутоном сбросив пышную юбчонку,
Раскрыла мне в реке прелестный путь…

XXXV

Прекрасные девы бродили по лунным аллеям,
И взгляды зверей одиноких собой волновали,
Ты слышишь отчаянье тела просящего чувства,
Доступными стать гроздья
набухших грудей полусонных прохожих,
Срам срывает глаза в бездну черного мрака,
На дне ямы насильник
пытается выпить всю ночь,
Насытить ручьями пота жадное тело,
И выхлебать реки вина,
позабыв навсегда свое имя,
Дворник внемлет молчанию ночи
под говор колеблемой ветром
ползущей по небу листвы…
Лошади ходят по лесу, задумавшись в стойлах,
А люди любят, забывшись, читая стихи…
Голые камни чертит в ночи архитектор,
Склепы домов повторяют обложки тетрадей,
Дачи ночные окнами смотрят в кладбище,
Словно надгробья уставших думать людей…
С ума я схожу в безголосую вечную полночь,
Иду неизвестно куда,
в холодные стены стучусь…
Ветер глотает глаза упавшие в звезды…
Кошка просится в дом и трется о ноги…
Девы прекрасные бродят, они — привиденья,
Тени экранов погасших в уснувших зрачках…
Кто раздвоился во мне,
из меня тихо к омуту вышел,
И чуть слышно стал через сон говорить,
Слышал я и читал эти рваные письма,
Пыльные стопки бумаг о прошедшем пожаре…
Дом сгорел, и девы исчезли в пожарных,
Которые прыгали в окна с прозрачною пеной…
Я поджег свое прошлое в старой тетради,
В углях пожара исчез мой последний зрачок…
Ночь уносила года и ей тень моя подпевала,
Прыгали люди загубленных душ в кабаки…
Там исчезало их светлое чистое пламя,
Из уст выпивох только пепел в ночи трепетал,
Случайный прохожий шерсть щипал на затылке,
Словно уставший подругу ждать попугай…

Еще от автора Игорь Павлович Соколов
Стихи о сверхвлюбленном Мухе

Цикл стихотворений о Мухе, Мухотренькине, представляет собой любовный эпос – юмористическо-эротическое фэнтэзи, где главный герой своими фантастическими сверхвозможностями превосходит образ Дон-Жуана и летит по жизни, как муха, на все вкусное и сладкое, что есть в любви, поражая своей любовной силою всех дев.


Метафизика профессора Цикенбаума

«Метафизика профессора Цикенбаума» представляет собой любовный эпос с элементами абсурда, где везде торжествует в своем страстном и безумном проявлении одна любовь, любовь чистая и грязная, любовь корыстная и бескорыстная. Все стихи эпоса взаимосвязаны между собой несколькими героями – профессором Цикенбаумом, Амулетовым, Мухотренькиным, Сидоровым, Шульцем и автором эпоса. Смысл эпоса обозначить любовь как единственную меру вещей и великую тайну нашего странного и неполноценного существования.


Любовь в эпоху инопланетян

В сборник «Любовь в эпоху инопланетян» вошли эротическо-философские рассказы о любви с элементами абсурда и черного юмора.


Между женой и секретаршей. Круг 2-й

История любви женатого начальника и секретарши превратилась не просто в стихотворный цикл, а в целую поэму, в которой реальность так сильно переплелась с вымыслом и абсурдом земного существования, что стала своего рода философской притчей об испытании человека Богом, но это осмысление будет передано гораздо позднее и в более грустной части, где любовь начальника и секретарши заканчивается реальным разрывом.


Человек из грязи, нежности и света

Роман «Человек из грязи, нежности и света» представляет собой одновременно искрометную пародию на низкопробное чтиво, и эротическую трагикомедию, в которой хаос жанров – фэнтези, сатиры, триллера и детектива – соседствует с одним единственным желанием – вывернуть наизнанку все человеческие чувства и пороки, чтобы хорошенько разглядеть в человеке и зверя, и Бога, всегда поклоняющегося только одному Эросу – Богу Любви..


Письма будущего призрака

Сборник стихов «Письма будущего призрака» представляет собой мистическое и философское осмысление жизни, тайны всего мироздания и Бога. Мысли о любви и о бессмертии образуют постоянную взаимосвязь, помогая автору приблизиться к самым сокровенным тайнам нашего мироздания и творения. Одновременно с этим автор отождествляет себя с уже несуществующим человеком, глядящим назад на прожитую жизнь и поэтому более глубоко и остро вглядывающимся в Вечную Тайну.


Рекомендуем почитать
Горящая рана

Земля давно погибла вместе с солнечной системой, а человечество перебралось на Юплурий, где под куполом появился город. В нем выросло два брата, они стали исследователями и вместе со своей командой изучали планету. Хоктис был немного младше Гинвена, и именно ему было суждено столкнуться с одной из загадок нового дома. Но было ли это загадкой? Было ли это на самом деле? Что не так с Юплурием или с братьями? Может ли сон быть реальностью?


Езеро

Астронавт Ларри Штар медленно умирает в космическом госпитале на орбите Марса. Ларри мучает тайна гибели отца и миссии «Марс-2061», которой тот руководил. В мире, где человек передал искусственному разуму свое исконное право давать имена и названия всему, что встречает, любой смельчак, противостоящий системе, подлежит уничтожению. Ларри хочет доказать причастность правительства к гибели миссии, но у него мало времени…


Вырождение Испанской ветви Габсбургов

Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?


Дух свободы

Пока весь мир следит за событиями в Республике Беларусь, сами белорусы каждый день принимают страшное решение: остаться дома или выйти на мирный, но всегда опасный протест. 16 августа 2020 года в Минске прошел общегражданский марш за свободу, и эта книга о тех, кто на него пошел и почему. Текст содержит одиночные нецензурные выражения и упоминания насилия, без которых все написанное здесь было бы враньем.


Выпускник

Шестая книга про приключения Алхимика.


Таракашки

Это их так дома зовут — таракашки. Потому что они маленькие, глянцевые, шустрые и чёрные с рыжим. А ещё их зовут закорючками, потому что они закорючивают хвосты: младшая — лаячьим кренделем, старшая — просто полуколечком, что ещё называется «хвост пистолетом». И ещё их зовут шкарпетками. Шкарпетка — это по-украински носок. Их так зовут, во-первых, потому что их пара, а во-вторых, у них есть одинаковые тёплые свитера из шерстяных носков большого размера…