Эрик, сын крысы. Удивительные истории - [9]
Лаз выходил под буфет, где, кроме клочьев старой паутины, ничего не было. Вдруг Замухрышка уловил знакомый запах сыра и тут же рядом с собой увидел небольшой его кусочек, нанизанный на какую-то палочку. Но, не успев даже приблизиться к нему, услышал предупредительное шипение:
– Осторожно!!! Крысоловка! – и сильным ударом носа Шебаршана отшвырнула котёнка подальше от опасного устройства.
Замухрышка встряхнулся и почувствовал, что вся кладовка пропитана необыкновенно вкусными ароматами чего-то такого, чем ему никогда не приходилось лакомиться.
Шебаршана деловито осматривалась, уверенно шмыгая из стороны в сторону. Кончик её носа всё время двигался, принюхиваясь.
В кладовой, кроме старого буфета, ещё было много различной утвари. На полу стояли какие-то ящики и чем-то наполненные мешки, а вдоль стен тянулись полки, уставленные банками и всякой всячиной.
– Сухари! Они оставили в мешочке сухари, сейчас мы ими закусим, – воскликнула Шебаршана и принялась радостно прогрызать какой-то маленький мешок.
Замухрышка не хотел сухарей и чувствовал, что здесь есть что-то поинтереснее. Он запрыгнул на полку, где уже орудовала Шебаршана, и наконец нашёл предмет, от которого исходил манящий запах. Это был прикрытый блюдцем горшочек со сметаной! Чтобы добраться до сметаны, Замухрышке пришлось изрядно потрудиться. И вот, наконец, удалось просунуть голову под блюдце и достать языком заветное лакомство. Какой чудесный вкус! Ради этого стоило пробираться сюда, ещё как стоило! Котёнок лизал сметану, зажмурив глаза от удовольствия. Вот это жизнь! И домашние коты всегда едят такую вкуснятину?! Вот счастливцы!
Котёнок ел, ел, и никак не мог оторваться, несмотря на то, что уже не только утолил голод, но даже переел. Он всё ниже наклонял голову и всё глубже погружался в горшочек, пока вдруг не вздрогнул от ужасного стука. К несчастью, Замухрышка, увлёкшись лакомством, не замечал, как постепенно сдвигал блюдце с горшочка, и вот оно упало на пол и разбилось!
Шебаршана так быстро сорвалась с места и скрылась под буфетом, что Замухрышка едва успел расслышать её клич: «Спасайся!»
Котёнок спрыгнул с полки и осоловело огляделся. В кладовой ничего не изменилось, лишь на полу валялись осколки упавшего блюдца. Но вдруг открылась дверь, вспыхнул свет, и на пороге появилась разгневанная Глафира. Замухрышка успел опомниться и юркнуть под буфет лишь в тот момент, когда раздался пронзительный крик:
– Крысы! Опять эти крысы проклятые! Господи, да что же это такое?! Да когда же это кончится?! Ну что за наказание! – громовые причитания Глафиры, казалось, раздавались над самой головой несчастного Замухрышки, тщетно пытавшегося протиснуться в спасительную дыру. Поэтому звуки другого, нежного голоска, перепуганный котёнок почти не слышал:
– Тётя, тётя, это не крысы! Это котёнок! Я котёнка видела!
– Надя, прекрати выдумывать, какой ещё котёнок! – возмутилась близорукая Глафира и, схватив старый веник, затолкала его под буфет. Раздался щелчок. Это от удара веником сработала крысоловка.
– Ага, попалась! – победоносно завопила Глафира, решив, что это крыса, удирая от веника, угодила в крысоловку. Глафира и подумать не могла, что настоящая крыса уже давным-давно вернулась в своё жилище, а под буфетом, обезумев от ужаса, бился котёнок, отчаянно пытаясь протиснуть свой набитый сметаной живот в узкое отверстие лаза.
С каждой секундой Замухрышка понимал, что лаз для него, объевшегося, теперь слишком узок. Всё! Он пропал! Пропал!..
Веник в руках Глафиры продвигался все ближе, а выхода, казалось, не было. Оставалось только одно, именно то единственное, отчаянное, что ещё давало какой-то шанс на спасение. И Замухрышка воспользовался подсказкой своего звериного инстинкта. Втянув голову, он бросился мимо шарившего вслепую веника и, стремглав проскочив под ногами не успевших двинуться людей, бросился в распахнутую дверь кладовки. Куда бежать, где найти спасение, Замухрышка не знал, но главное – покинуть ужасное место и выиграть каплю времени. Он лихорадочно метался по дому, а вслед ему неслись Надины крики:
– Котёнок! Котёнок! Это же наш котёнок! Эрик, Эрик! Мамочка, да это же Эрик, сын Маришки! Вот ты где!
Охваченный паникой, Замухрышка ничего не слышал. В каждом тёмном углу, где он пытался укрыться хотя бы на секунду, его почти тут же настигал веник. Ну да, ведь разъярённая Глафира проявляла завидную прыть. Сердце Замухрышки бешено стучало, он безумно хотел удрать. Куда угодно! И, пытаясь выскочить в закрытое окно, сбил с подоконника цветочный горшок.
– Да откройте же ему дверь, пока он не перебил тут всё на свете! Он же совершенно дикий! Какая гадость! – закричала Глафира растерявшимся домочадцам, бросилась к входной двери и распахнула её в морозную темень, куда сейчас же выскочил котёнок, а вслед за ним и Надя.
– Ты куда?! – в ужасе закричал папа и, догнав едва одетую дочь, схватил её в охапку и быстро вернулся в дом.
– Ты что, давно не болела?! – возмущённо отчитывали Надю родители, а она плакала и повторяла: «Это котёнок! Мой Эрик! Почему он убежал?! Это ты его выгнала, я знаю! Ты! Ты не любила его, ты злая!»
