Эрик Сати - [7]

. Действительно, в «Сарабандах» можно увидеть тот композиторский подход, который не только повлияет на более поздние работы самого Сати, но и на всю французскую музыку в целом. Во-первых, эти пьесы представляют собой новую концепцию крупной формы, где группы из трех, очень похожих, фрагментов, преднамеренно связанных друг с другом мотивными элементами, аккордами и повторяющимися интервальными структурами, выстраиваются в единое целое. Это очень сильно отличалось от традиционного подхода, обычно представленного в немецкой музыке XIX века, – сонатной формы, темы с вариациями и т. д. – и, по мнению Сати, вылилось в «абсолютно новую форму», которая была «хороша сама по себе»[35]. Во-вторых, в «Сарабандах» предлагалась особая композиционная система, где мотивные элементы повторялись или противопоставлялись; это тоже был отказ от немецких музыкальных предпочтений – мелодического развития и вариаций. И наконец, эти пьесы ниспровергают обычай связывать диссонанс и консонанс с тяготением и разрешением – т. е. основу тональной системы, доведенную до крайности в сочинениях Рихарда Вагнера и поздних немецких романтиков – вообще убирая само понятие эмоционального напряжения. Принципиальная «французскость» сочинений Сати была особенно видна в первых набросках пьес – там композитор следовал двухчастной модели сарабанд эпохи ancien régime, где первая часть завершалась неразрешенной доминантой, а деление на части подчеркивалось знаком повторения[36]. Более современным образцом французской музыки для Сати могла быть опера Шабрие, которую он видел перед тем, как начать писать свои пьесы; например, в «Сарабандах» можно встретить последовательности из девяти аккордов, похожие на последовательности аккордов в прелюдии к «Королю поневоле»[37]. Сати был поклонником творчества Шабрие, и эта опера произвела на Сати сильное впечатление: он был так «потрясен отвагой композитора», что передал через консьержа дома, где жил Шабрие, богато украшенную копию одного из своих собственных сочинений, «с великолепным посвящением, написанным, само собой разумеется, красными чернилами» как знак своего уважения[38]. Увы, Шабрие так никогда и не ответил на этот экстравагантный жест.

Турне кабаре Le Chat Noir: плакат 1896 года работы Теофиля-Александра Стейнлена

Вскоре после официального увольнения из армии Сати покинул родительский дом на бульваре Маджента и снял жилье на Монмартре. Отъезд, возможно, ускорился из-за ссоры с родителями: у Сати была интрижка с горничной, работавшей в семье; как бы там ни было, отец подарил сыну тысячу шестьсот франков, которые позволили снять и обставить квартиру на улице Кондорсе, в доме № 50[39]. Будучи свободным от обязательств вроде консерватории или армии, Сати с головой окунулся в богемную жизнь, которая цвела пышным цветом на Монмартре в конце XIX века – в эпоху fin de siècle. Молодой человек посещал многочисленные кабаре и кафе, общался с поэтами, художниками и музыкантами, также тяготевшими к бульварным развлечениям. Штаб-квартирой многих этих артистов было кабаре Chat Noir («Черный кот»), основанное в 1881 году Рудольфом Салисом, студентом парижской Школы изящных искусств. Сам Салис аттестовал свое заведение как «самое экстраординарное кабаре в мире», где «любой может потолкаться рядом с известнейшими людьми Парижа» и где можно найти «иностранцев со всех концов света»[40]. Сначала кабаре находилось на бульваре Рошешуар, в нескольких минутах ходьбы от дома Сати. Это было маленькое помещение из двух комнат, куда с трудом помещалось тридцать человек, на фасаде здания была вывеска, изображавшая черного кота, с надписью-инструкцией для прохожих: «Стой… Будь современен!»

Анри Ривьер. Кукловоды, передвигающие теневых кукол за экраном, кабаре Le Chat Noir, Монмартр

Внутри была «смесь из веселья и серьезности без особых правил», хозяева общались с посетителями в интерьерах, заваленных фальшивыми средневековыми и псевдоренессансными предметами искусства и мебелью: грубые стулья, витражи, доспехи, маски, имитации гобеленов и невероятное количество картинок с котами и кошками. Передняя комната была открыта для всех, тогда как задняя, известная как «институт» (шутливый намек на Французскую академию) была одной из первых версий VIP-помещений и предназначалась для завсегдатаев; также она использовалась для работы над собственной иллюстрированной газетой Le Chat Noir. Редакторами были Эмиль Гудо и Альфонс Алле, а художественными редакторами – Анри Ривьер и Жорж Ориоль, в газете публиковались сатирические статьи на общественные и политические темы, иллюстрации рисовали Адольф Вилетт, Каран д’Аш и Теофиль-Александр Стейнлен. До сих пор большой популярностью пользуется рекламный плакат кабаре, нарисованный Стейнленом и изображающий довольно-таки зловещего черного кота, восседающего на красном камне.

Газета была не единственным выходом для страсти к творчеству. Салис, пренебрегая законом, запрещавшим музыку в кабаре, – именно это и должно было отличать кабаре от кафе и кафешантанов, где музыка считалась обязательным номером программы, – поставил в