Эрик Сати - [9]
Рукопись первой «Гимнопедии» (опубликована в 1888 году)
Такой акцент на перспективе, а не на прогрессе, на легкой вариации, а не на общем развитии уже отмечен в указаниях для исполнителей каждой «Гимнопедии»: «медленно и с болью», «медленно и грустно», «медленно и значительно». В результате рождается бесплотная и атмосферная музыка, звучащая абсолютно к месту в диковинно обставленных комнатах кабаре. Анонс третьей «Гимнопедии» в ноябрьском номере журнала Le Chat Noir за 1888 год сообщал с ироничным энтузиазмом: «Мы должны рекомендовать музыкальной публике это в высшей степени художественное сочинение. Оно справедливо считается одним из самых прекрасных сочинений века, который был свидетелем рождения этого невезучего джентльмена»[49].
«Три Гимнопедии» публиковались по отдельности, в течение нескольких лет. В 1888 году вскоре после появления первой пьесы в журнале La musique des familles («Семейная музыка») издательство Дюпре напечатало третью «Гимнопедию» – роскошное издание на прекрасной бумаге с названием, написанным красным готическим шрифтом[50]. Вторая «Гимнопедия» была опубликована только в 1895 году, тоже в издательстве Дюпре, а весь цикл целиком вышел в 1898-м. К этому времени Сати подружился с Клодом Дебюсси, и тот уже в конце 1896-го оркестровал «Гимнопедии» № 1 и № 3, и они были исполнены 20 февраля 1897 года на концерте в зале Эрар. Оркестром дирижировал Гюстав Доре. Это была заметная веха в карьере Сати, так как концерт организовало престижное Национальное музыкальное общество, пользовавшееся государственной поддержкой и во главе которого находились такие «тяжеловесы» французской музыки, как Сезар Франк, Камиль Сен-Санс и Венсан д’Энди. Кроме того, Дебюсси в первый и последний раз в жизни оркестровал чужое сочинение, что свидетельствует о его большом уважении к Сати. Идея сделать оркестровку пришла Дебюсси в голову в тот вечер, когда Сати играл у него в гостях свои фортепианные пьесы для Доре. «Воинственно надев пенсне, – вспоминает Доре, – Сати решительно уселся за рояль. Но его игра была далека от совершенства и абсолютно не передавала очарование пьесы». «Ну же, – сказал Дебюсси, – сейчас я покажу вам, как должна звучать эта музыка». И под его волшебными пальцами удивительнейшим образом раскрылась сущность «Гимнопедий» со всеми красками и нюансами. «А теперь, – сказал Сати, – их надо вот именно так оркестровать». «Я совершенно согласен, – ответил Дебюсси, – и если Сати не возражает, я завтра же приступлю к оркестровке»[51].
Сати, конечно же, не возражал, и оркестровая версия «Гимнопедий» Дебюсси остается до сих пор эталоном, несмотря на то что периодически на музыкальном ландшафте появляются и исчезают другие варианты оркестровки. Благодаря исполнению в зале Эрар музыка Сати стала известна довольно широкой аудитории, но это же исполнение должно было смущать Сати, так как значительная часть успеха выпала на долю Дебюсси. Некоторые критики даже писали, что Дебюсси полностью переработал пьесы, что совершенно опровергалось сравнением партитуры и оригинальной версии Эрика Сати.
Подобные трения возникали между Сати и Дебюсси постоянно, но их отношения были одними из самых длительных и сложных в жизни Сати. Тесная дружба между двумя мужчинами вызывала различные спекуляции у более поздних исследователей творчества композитора, в том числе и на тему сексуальной ориентации Сати и возможности того, что в отношениях Сати и Дебюсси имелись романтические и физические аспекты. Современники были более сдержанны: Луи Лалуа, например, знакомый с ними обоими, считал, что у них «бурная, но нерушимая» дружба, основанная на «музыкальном братстве»[52]. Совсем недавно, в 1982 году, Марк Бредель составил психологический профиль Сати, в котором оспорил тезис о том, что композитор был «скрытым гомосексуалом», глубоко привязанным к Дебюсси[53]. Так как не сохранилось ни одного письма или документа, полностью проливающего свет на природу их личных отношений, то этот вопрос, как и прежде, остается открытым для различного рода предположений, но в чем нет сомнений, так это в их тесном творческом сотрудничестве и обмене идеями. Дебюсси был не намного старше Сати, но являлся гораздо более известным композитором; он не только помог Сати войти в официальные музыкальные круги, как, например, Национальное музыкальное общество, но и познакомил его с издателями и другими представителями музыкального мира Парижа. Со своей стороны, причем совершенно неожиданно, Сати привлек внимание Дебюсси к новым идеям и композиторским подходам: «Сарабанды» Сати, написанные в 1887 году, стали моделью для «Сарабанды» Дебюсси, сочиненной семь лет спустя, а музыка детского балета Дебюсси «Ящик с игрушками» (1913) содержит фрагменты популярных мелодий и отрывки из известных опер, переработанные в «кафешантанном» стиле Эрика Сати 1890-х. Но, наверное, более известен случай с оперой Дебюсси «Пеллеас и Мелизанда», премьера которой состоялась в 1902 году, хотя работа над ней началась примерно лет на десять раньше. Как писал Кокто в 1920-м, за идею оперы Дебюсси должен был благодарить Сати: как-то раз Дебюсси спросил Сати, над чем тот сейчас работает, и он ответил, что подумывает написать музыку к пьесе бельгийского символиста Мориса Метерлинка «Принцесса Мален», но не знает, как получить согласие автора. «Несколько дней спустя, – вспоминает Кокто, – Дебюсси, заручившись одобрением Метерлинка, начал работу над “Пеллеасом и Мелизандой”»
