Эрих и школьная радиостудия - [11]

Техник тоже ухмыльнулся.

— И если только его не хватает в голове, — вот тогда дело совсем плохо.

Тут Стефан не выдержал и громко расхохотался.

Лифт с душем

Удивленные мужчины подняли головы.

— Вот так так! Уже явился первый карапуз! — воскликнул техник, с улыбкой разглядывая довольное мальчишеское лицо Стефана, сплошь покрытое веснушками, особенно густо украшавшими вздернутый нос.

Стефан перестал смеяться.

— Карапуз? — оскорбленно проворчал он и протиснулся в дверь. — Вот до чего дело дошло!

— Ну, ну, — стал успокаивать его техник, сделав испуганное лицо, — это у меня так вырвалось. Я не собирался тебя обидеть.

— Что, Стефан, не дождаться никак, да? — спросил директор, кивнув мальчику.

— До конца еще дело, положим, не дошло! — сразу же вставил словечко веселый техник. — Я должен навести красоту на вашу установку.

Он взял со стола металлическую дощечку и приложил ее к двум заранее просверленным дыркам на передней стенке шкафа с аппаратурой, затем осторожно вставил шурупы и привернул их накрепко. На дощечке было написано:

Техник отступил на два шага и снова внимательно посмотрел на свою работу.

— Так… теперь устройство закончено. Можете пускать в ход ваш передатчик. Более современного оборудования уже не найдешь.

Укладывая инструменты, он наблюдал за Стефаном, который разглядывал горящими от восторга глазами шкаф с аппаратурой и распределительный щит; лицо техника покрылось множеством складок, словно кто-то смял его; от глаз побежали лучики мелких морщинок, уголки рта задергались. Он быстро обернулся к директору.

— Вспомнить только мои детские годы: грифельная доска и несколько книг, перетянутых ремнем, — так я отправлялся в школу. И как только завижу издали школьное здание, уже весь дрожу от страха; ведь если мы отставали в учебе, тогда — хлоп, хлоп! — доставалось нам на орехи, да еще как! Указкой или линейкой, чем под руку попало. Здо́рово меня лупили. Нашим единственным учебным пособием было старое, съеденное молью, чучело совы. А нынче какая у вас школа? С собственными громкоговорителями и радиопередатчиком, и тому подобное! Я бы с удовольствием стал опять школьником и наверстал то, чему мы тогда могли научиться; ведь все это с большим трудом пришлось мне позднее заучивать самому. А завтра, глядишь, придется мне устанавливать коротковолновый аппарат, послезавтра — лифт с душем, горным солнцем и телефоном, а потом наверху в пионерской комнате уже будет стереокино… Чего ты смеешься?

— Смеюсь над лифтом с душем, — сказал директор и ухмыльнулся.

Техник взглянул на него с подозрением.

— Твое счастье! Это единственное, над чем ты можешь смеяться. Лифт вам не нужен, а, Стефан? Лестницы куда более полезны для здоровья, когда можно бегать по ним после часового сидения на одном месте. Но стереокино — вот это было бы уже неплохо, да? — Он положил руку на плечо Стефана, который лишь рассеянно кивнул головой. — А почему бы и нет? Никогда не считай, что лучше уже быть не может. Сперва вы получили трансляционную точку, потом киноаппарат, теперь у вас уже целая радиовещательная станция; продолжайте в том же духе, друзья! Никогда не считай, что лучше уже быть не может, — слышишь? И не только в отношении того, что делают другие, но, главное, в отношении тебя самого, твоей собственной работы!

Он повесил через плечо сумку с инструментом и крепко пожал руку директора, затем еще раз быстро окинул взглядом комнату.

— Ваш монтаж я делал особенно охотно. А теперь мне пора идти. Я показал ребятам, как со всем этим нужно обращаться; а ты последи, чтобы они не наделали глупостей. На завтрашнюю торжественную пробу установки я приглашен, приду обязательно… Мы еще увидимся попозже, поговорим насчет этой… — он быстро взглянул на Стефана, но тот не обращал на них внимания, — истории с комендантом. Только не опаздывай, не то уже не застанешь товарища.

— Я буду у вас около четырех, — ответил директор. — Передача надолго не затянется; мне надо заменить учителя, того, что ведет кружок.

Техник еще раз кивнул ему; он собрался было выйти из комнаты, но на пороге уже стоял какой-то человек и Гофман со всего размаху налетел на него.

— Хоп-ля! — сказал техник и снова надвинул кепку на лоб. — Теперь я удаляюсь, тут становится тесно!

И с этими словами он исчез.

Человек, остановившийся в дверях, был комендант Рауэ.

— Мне надо поговорить с вами, господин Бруммерт, — сказал он. — Дело касается подвала…

Но директор думал в эту минуту о куда более важных и интересных вещах, чем подвал.

— Ну не чудесный ли у нас теперь радиоузел, господин Рауэ? — весело спросил он. — Сколько удовольствия ребятам!

— А каких безумных денег это стоило! — проворчал комендант.

— Зато у нас есть все, что нужно, — возразил директор. — Смотрите, вот шкаф с аппаратурой, к нему присоединены радио и проигрыватель, там стоит микрофон, а вот самое современное оборудование, какое есть в этой области: наш магнитофон; только пленку надо достать.

Бруммерт говорил восторженно, ничего не замечая, но в конце концов увидел, каким молчаливым и неприветливым оставался Рауэ, все еще стоявший в дверях.

— Разве вам не нравится? — спросил директор, обернувшись к Рауэ.