Еретики, или Люди, опередившие время - [3]

Гипотеза

Сомнения в том, что ересь была жидовскою, начались уже давно, и научные взгляды на ее сущность довольно разнообразны. Борьба мнений главным образом и сосредоточивалась вокруг вопроса: какую долю участия в этой ереси можно отвести жидовству? Уже в 30–х годах исследователь Руднев в работе «Рассуждение о ересях и расколах» считал ересь эту смесью жидовства с христианским рационализмом (такого же мнения придерживается и В. Соловьев в своей «Истории России»). Тот же основной взгляд развивает в своем трактате о ереси г. Панов, причем акцентирует внимание не на жидовстве, а на христианском рационализме[4]. Но еще прежде него г. Сервицкий в весьма детальном исследовании о той же ереси[5] прямо высказывает, что она не была собственно жидовская, просто этим именем произвольно окрестили смесь разных толков, не представлявших ничего цельного, определенного и бывших результатом собственного брожения под влиянием извне.

Православный исследователь Панов утверждает, что мы имеем «право считать ересь жидовствующих одним из христианских заблуждений, имевших много общего с явлениями подобного же рода, повторявшимися как на Востоке, так и на Западе»[6]. Во многом соглашаясь с вышеприведенными мнениями, я считаю, что движение новгородско–московских еретиков никак не было связано с иудаизмом и представляло собой попытку не столько рационализации христианства, сколько очищения его от тех многовековых наслоений, которые могли препятствовать постижению самой сути христианства. Таким образом, на мой взгляд, это была попытка реформации, сродни той, что спустя некоторое время охватит весь Запад. Но «русская реформация» отличалась от западной тем, что она не была предварительно подготовлена каким–либо светским движением (как это было на Западе в эпоху Ренессанса), а потому на Руси реформация протекала в более библейском русле. Отсюда выявились отличительные черты русской реформации, и некоторые исследователи по ошибке или из–за предвзятого отношения считают их жидовскими. Именно в неспособности и нежелании понять сущность этого учения (особенно характерных по ряду причин для первых обвинителей), основанного на целостном взгляде на Священное Писание и на принципе Solo Scriptura, и следует искать истоки как самых первых обвинений в жидовстве, так и тех, что эхом разносились через все последующие столетия. Особенно показательны в этом отношении обвинения еретиков в антитринитаризме, которые автор и будет рассматривать в своей работе.

Исходные предпосылки

В первую очередь я считаю, что нельзя довольствоваться буквальным пониманием сочинений обвинителей, и уж никоим образом нельзя считать их, что называется, непогрешимыми. Полагаю, что их появление обусловлено рядом вполне объяснимых фактов, а не некоей «инспирацией». Далее, обращенность к Ветхому завету (наряду с Новым) никоим образом еще не означает жидовства. Убежден, что те особенности, которые накладывает подобное отношение к Священному Писанию, также не являются признаком жидовства.

В целом в данной работе автор стоит на протестантской позиции (принцип Solo Scriptura), что, однако, также не может рассматриваться как признак жидовства.

Краткое описание состояния страны на момент расцвета исследуемого движения

Описываемые мною события совпадают по времени с княжением Иоанна III, человека, который одной ногой еще стоял в великом княжестве, а другой — уже в едином централизованном государстве Российском. Можно сказать, что при нем в общем и целом завершился процесс собирания земель, начатый некогда московскими князьями — противниками вотчины и сторонниками удела. Двадцатилетний Иоанн Васильевич наследовал великокняжество после своего отца — Василия II Темного. Время его царствования было богато событиями. Напомним вкратце некоторые из них читателю.

Ко времени Иоанна III среди татар, под формальной властью которых Русь все еще находилась, не осталось прежнего единства, и они были разделены на пять отдельных царств. Мудрый и расчетливый политик, Иоанн умел этим воспользоваться и, поддерживая крымского хана Менгли–Гирея, в значительной степени нейтрализовывал своего главного врага — хана Золотой орды Ахмата. В конце концов он смог бросить ему открытый вызов. Союзник Ахмата литовский князь Казимир, устрашенный возросшим могуществом своего противника, не помог хану в его войне с Иоанном. Ахмат потерпел поражение. Другим важным деянием Иоанна является покорение Новгорода. До тех пор Новгород был вольным городом, не менее значимым по своему влиянию, чем Москва. Новгородцы свободно выбирали себе князей и, делая это, не всегда склонялись к русским кандидатам. Так произошло и во времена Иоанна, когда посадница Марфа Борецкая, чье влияние было весьма велико в Новгороде, решила выйти за именитого литвина Казимира и стала уговаривать новгородцев поддаться ему, бывшему тогда польским королем и литовским князем. Это послужило поводом к тому, что Иоанн Васильевич собрал огромное войско и взял Новгород, уничтожив раз и навсегда его самостоятельность. Таким образом, продолжая политику московских князей, заключавшуюся в «собирании» земель, Иоанн укреплял связи между различными княжествами, устрояя уже не великокняжество, а централизованное государство.