Еретик. Книга 3 - [159]
– Если ты была на казни, то, верно, слышала, что она молчала.
– Я не знала, отчего… думала, она в обмороке, либо…
– Поверь, будь она просто в обмороке, огонь бы ее быстро пробудил, – невесело хмыкнул инквизитор.
– И вправду… – Элиза качнула головой, подивившись, что сама не додумалась до такой простой истины.
– Если выпьешь сейчас, умрешь на рассвете. Больно не будет. – Лоран протянул ей пузырек.
Элиза вздрогнула от того, как спокойно он это сказал.
– И все? – недоверчиво спросила она. – Без суда? Без… приговоров?
– Я сужу тебя, – покачал головой епископ, произнеся эти слова с мрачной торжественностью. – Ты еретичка, Элиза, а я – судья инквизиции. Я не вправе просто отпустить тебя, не вправе предложить тебе бежать. По твоему рассказу ясно: воззрений своих ты не изменишь. Скрываться – будешь, осторожничать – будешь, даже выучишь все обряды и станешь их соблюдать, но веровать, как положено христианке, не станешь никогда. И рано или поздно ты попадешься инквизиции. Не в Руане, так в другом городе. – Он покачал головой. – Уверен, и Вивьен, и Ренар отпустили бы тебя, пошли бы на такой риск, но я не они. Я не могу этого сделать. – Он задумчиво покачал головой. – Так что отпустить тебя я не могу, но считаю, что ты заслуживаешь того милосердия, которое я могу дать тебе. На то моя воля, как епископа и главы руанского отделения инквизиции.
«Видит Бог, последняя воля», – мрачно добавил про себя Лоран.
Элиза посмотрела на яд в его руке, потом ему в глаза и снова на яд… и осторожно взяла пузырек.
– А, – она замялась, – где мне… ждать? – Этот вопрос звучал странно, но она не могла не задать его.
– Будет лучше, если в каком-нибудь укромном месте, – кивнул Лоран. – Сама понимаешь, если останешься здесь или пойдешь ходить по городу, привлечешь внимание.
– Тогда я пойду домой, – подумав, сказала Элиза.
Епископ кивнул. Положив руки ей на плечи, он тихо проговорил слова благословения и осенил ее крестным знамением.
– Да будет Бог милостив к твоей душе, дитя, – скорбно проговорил он в конце и отступил назад.
Элиза откупорила пузырек и замерла. Что-то в ее душе в это мгновение воспротивилось наступающему концу. Любовь к жизни, которую она предавала в этот момент, запротестовала в ее сердце.
«Я вернусь», – напомнила себе Элиза, – «и вновь всех увижу».
Покрепче зажав в руке яд, она выпила его одним глотком.
Кантильен Лоран вздохнул, отходя еще на шаг.
– Спасибо, Ваше Преосвященство, – тихо сказала Элиза.
Епископ лишь кивнул в ответ.
– Ступай, дитя, – резко охрипшим голосом проговорил он и вновь отвернулся к окну, в котором уже можно было разглядеть предрассветную дымку.
***
Элиза неспешно брела по городу, замершему на границе между ночной тьмой и светом. Безлюдные улицы встречали ее тишиной, нарушаемой лишь тихим свистом ветра. Ставни на окнах одноэтажных и двухэтажных каменных домов, тесно пристроенных друг к другу, были неприветливо закрыты.
Элиза на ходу распустила волосы, подставляя их редким порывам ветра, и позволила им колыхаться в такт стуку ее обуви по мощеным улицам и развивающемуся подолу юбки.
Она прошла мимо старого дуба рядом с отделением инквизиции, не отказав себе в удовольствии на прощанье провести рукой по его шершавому стволу, как обычно делала только с деревьями в лесу.
Она миновала стены и улицы, пока не дошла до Нотр-дам-де-Руан. Собор, как и несколько лет назад, все еще был не достроен, но оттого казался не менее прекрасным. Элиза остановилась напротив входа, воскрешая в своей памяти день знакомства с Вивьеном, и почувствовала, как ее затихающее сердце наполняется светом и нежностью. Простояв так некоторое время, она пошла дальше.
К тому моменту, как Элиза дошла до окраины города, тот уже начал просыпаться: где-то послышались звуки открывающихся дверей и ставен, плеск воды, чьи-то отдаленные голоса. Жители Руана пробуждались, чтобы начать новый день.
Выйдя на окраину города, Элиза издали услышала гул – лес негромко, но настойчиво шумел тысячами ветвей, призывая ее к себе.
Небо стремительно светлело, и Элиза уже могла многое разглядеть вокруг себя. Минуя дорогу, сворачивающую в сторону Кантелё, она приложила кончики пальцев к губам и махнула рукой, посылая воздушный поцелуй, словно прощалась со всеми, кого знала в поместье, и матушкой, которая сейчас должна была быть где-то далеко.
Подойдя к опушке леса, Элиза почувствовала, как силы начинают постепенно оставлять ее, уступая место сонливости.
Лишь теперь она задумалась о том, что должно было случиться дальше.
«Пожалуйста, пусть в следующей жизни все будет… хорошо», – попросила она, толком не думая, к кому именно обращается. На пороге смерти ей впервые пришла в голову неловкая мысль: она мечтала вновь встретить всех людей, которых любила, но…
«…Потому что он будет ждать тебя в следующей жизни».
Элиза вдруг подумала, что не знает, как себе представить счастливую встречу и с Вивьеном, и с Гийомом одновременно – ведь она любила обоих. И не имела ни малейшего желания выбирать.
«Пусть это как-нибудь решится», – устало попросила она. – «Пусть не будет боли потерь, пусть все просто будет хорошо. Пожалуйста».
