Эра дракона - [91]

Декларация как декларация. Но все ли договора исполняются? У нас с Германией был в 1939 году заключен пакт, который не помешал Гитлеру напасть на нас. А в 1941 году мы заключили договор с Японией, что не помешало нам напасть на нее в 1945 году. Так что не будем обольщаться подписанными документами.

У нас ведь с КНР был в начале 1950 года подписан договор, который не помешал возникновению серьезных пограничных столкновений с применением современного оружия. Китай уже показал нам же, что стоит его подпись под договором. И этого не следует забывать.

Тем более что подчинение чужих территорий не обязательно должно иметь исключительно военный характер. Некоторые, например, говорят об этноэкспансии Китая[698].

Но куда же все-таки может прыгнуть китайский дракон? Собственно говоря, ответа может быть всего два: на юг или на север.

На север, это значит на нас. На юг, это значит против… Собственно говоря, все повторится как с Японией в 1941 году. Движение на юг означает конфликт с США и Японией, которые не будут молча смотреть, как их выживают из этого региона. Движение на юг для Китая почти однозначно является и одновременным движением на восток (т. е. против Японии и США).

Теоретически Китай может пойти на запад, т. е. против Индии, но там горы и страна, которая сможет оказать сопротивление, а при этом Россия и США не будут сидеть сложа руки, как и другие конкуренты Китая. Так что движение на запад слишком маловероятно и о нем не будем.

А вот о том, куда, на север или на юг, и поговорим далее более подробно, а заодно и как предотвратить движение на север.

4.6. Российская политика на Дальнем Востоке

Некоторые российские политики довольно однозначно подчеркивали принадлежность России к западному миру. Например, заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков писал: «Не выпасть из Европы, держаться Запада — существенный элемент конструирования России. Здесь же — интеллектуальный ресурс, без доступа к которому модернизация нашей страны невозможна»[699]. Это мнение одного из представителей российской правящей элиты. Оно известно на Западе.

И потому на Западе довольно распространена точка зрения о том, что России некуда деваться и она все равно будет отстаивать западные интересы. Мы, якобы, все равно европейцы или, во всяком случае, хотим ими казаться. Например, эксперт германского совета по внешней политике Александр Рар считал, что Путину несколько неудобно оставаться в альянсе с Китаем[700].

Однако россияне давно уже поняли, что свет клином на Западе не сошелся. Еще в 1991 году Владимир Артемьев советовал: «В целом, в общей внешнеполитической концепции России должно быть предусмотрено развитие всестороннего сотрудничества с КНР в качестве приоритетного направления нашей внешней политики»[701].

Через десять лет новое российское руководство стало развивать такое сотрудничество. Это хорошо… но так ли уж хорошо?

Прежде всего, отметим, похоже, что не от хорошей жизни Кремль повернулся на Восток, а потому, что на Западе (прежде всего англо-американцы) не дают того, что обещали. Кроме того, нет полной уверенности, что некоторый поворот на Восток сделан с единственной целью — в будущем продать подороже Западу свое право на такой поворот. А наличие такой цели называется двуличием и чревато обидой Востока и презрением Запада.

Нельзя не согласиться со следующим высказыванием из либерального еженедельника: «Чем безнадежнее становилось экономическое положение в ходе рыночных реформ, ориентированных на западную модель, тем чаще взоры российского населения, в том числе политиков, обращались на Восток. Вся история России вновь предстала как неудачная попытка идентифицировать себя с Западом. Зазвучали старые аргументы о том, что большая часть российской территории не освоена и лежит в Азии и давно пора повернуться спиной к Западу и искать естественных союзников на Востоке, а заодно заняться собственным азиатским пространством с его сказочными богатствами»[702].

Выступая 27 июня 2006 года перед послами РФ, президент Владимир Путин практически огласил внешнеполитическую доктрину страны. При этом он, в частности, поставил задачу расширять сферы сотрудничества с Китаем — «не консервировать достигнутое, а предпринимать новые шаги». Причем партнерство должно учитывать динамичное развитие самого Китая и перемены в положении наших стран, как в регионе, так и в мире. Кроме того, не менее важными были названы отношения с Индией и странами Латинской Америки. Только после этого речь зашла и о США[703].

По мнению генерального директора Центра экономических и политических исследований и разработок Владимира Разуваева, отношения нашей страны с Китаем, безусловно, сложные сейчас, такими останутся и в будущем.

Вспомним, как Россия приобретала юридически и фактически (Тува) или только фактически (Монголия) части ослабленного Китая. Теперь, возможно, настал и наш черед. В голову настойчиво лезет поговорка: долг платежом красен. Мы брали у ослабленного Китая, теперь не стоит обижаться, если он возьмет у ослабленной России. Не нужно быть слабым!

«Перед дальневосточниками все еще стоит вопрос: Китай, а также Японию следует считать опасными гигантами, «подпирающими» ослабленную Россию и вынашивающими экспансионистские замыслы, или добрыми соседями?"