Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - [209]
Как уже упоминалось, воды были представлены котлами и чашами с пивом. Об истоках всех рек говорится в «Речах Гримнира»: «Эйктюрнир олень, / на Вальгалле стоя, / ест Лерад листву; / в Хвергельмир падает / влага с рогов – / всех рек то истоки». Далее следует перечисление названий рек. Кермт и Эрмт Тор переходит вброд «в те дни, когда асы / вершат правосудье / у ясеня Иггдрасиль», другими словами, бог драмы проходит мимо котлов в своей ритуальной процессии, когда «священные воды кипят, / пламенеет мост асов». Возможно, Хлорриди – это ритуальное имя, которое объясняется ссылкой на этот обряд.
Пивные котлы и котлы для варки мяса почти неразличимы в легендах, возможно, по той простой причине, что с точки зрения драмы они ничем не отличаются друг от друга, так как и те и другие олицетворяют либо священные воды, либо прототип моря или реки; их ритуальное название – «лёгр», означающее и пиво и кровь.
Как было сказано в ранее, сокровища и семейные ценности составляли жизнь и удачу клана; кольцо вождя было символом его чести и гарантией его власти. Вождь не расставался драгоценным обручьем во время битвы; во время суда над ним приносились клятвы; кольцо водружалось на жертвенник дома, где происходил блот. Кольца клана были вместилищами сакральной силы, без них не совершался обряд блота; кольца и другие сокровища являлись воплощением хамингьи клана и участвовали в обновлении клана, происходившем во время жертвоприношения. Ритуальная сила сокровищ мистически отображена в мифе о Драупнире, кольце богов, которое каждую девятую ночь роняло восемь колец той же ценности.
По аналогии с ведическим ритуалом мы можем предположить, что золото окунали в первобытные воды; эта догадка подтверждается 27-м стихом «Речей Гримнира», где сказано, что реки, приходящие из Хвергельмира, текут вокруг ходда (hodd), или сокровищ богов. В поэтическом тезаурусе эта драматическая сцена увековечена во множестве кеннингов, где золото именуют «огнем вод», «огнем Эгира». Во «Второй Песни Хельги, убийцы Хундинга» Сигрун в сердцах обращает слова клятвы Дага против него самого: «Клялся ты светлой / влагой Лейфтра / и камнем Унн / в холодной росе!»[150] Возможно, эти слова относятся к церемониальному акту: они подтверждались священной жидкостью и золотом, которые находились в центре, усиливаясь, таким образом, не только силой ритуала блота, но в особенности актуальным событием, заложенным в драматической сцене.
Ритуальное имя для золота и сокровищ – вместилищ силы и удачи рода – ауд (аибг). Лишиться ауда и радости – это квинтэссенция человеческого горя. Человек, переживший это, превращался в изгоя и становился волком: «Было бы местью / за гибель Хельги, / если б ты волком / скитался в чаще, / нищим и сирым, / вечно голодным, / разве что трупы / тебя б насыщали!»[151] – так Сигрун проклинает Дата, погубившего ее мужа Хельги. Ауд входил в космическую генеалогию, как ближайший родственник земли, дня и ночи, а потому играл свою роль в драме сотворения мира.
Аналогии из ритуалов других народов позволяют предположить, что культовые орудия, покоящиеся на алтаре, играли в этой драме свою роль. Они символизировали человека или место; их нельзя было перемещать с одного места на другое, поднимать вверх или опускать вниз, не отмечая какого-либо мифического события. Когда золото лежало в середине вод, оно могло представлять собой мир в процессе творения или место в новорожденном мире. Некоторые намеки относительно драматического применения этих символов можно найти в мифологии и поэтических кеннингах.
Среди культовых предметов, возложенных на жертвенник, мы видим меч, и это нас совсем не удивляет. «Песнь о Фйольсвидре» (Fjolsvinnsmal) представляет собой перечень ритуальных образов, но благодаря своему темному и уклончивому характеру он похож на собрание загадок: в 31-м стихе песни говорится о чертоге, «хранимом волшебным огнем» (vafrlogi) или «полымем вселенной». Сияющие палаты также упоминаются в 37-м стихе «Вёлуспы», в котором говорится о золотом чертоге карликов в Нидавеллир («Полях мрака») и доме великанов в Окольнир, в местности, называемой «Неостывающая»: «Стоял на севере / в Нидавеллир / чертог золотой, – / то карликов дом; / другой же стоял / на Окольнир дом, / чертог великанов, / зовется он Бримир». Далее мы узнаем, что Бримир – это имя меча, самого лучшего меча, поскольку к нему применяют эпитет, используемый для того, чтобы отличать божественные или ритуальные предметы. Эти разрозненные намеки сливаются друг с другом, достигая некоторой связи, когда встречаются с сакральной фразой из «Речей Сигрдривы»: «Стоял на горе / в шлеме, с мечом (Brimis); / тогда голова / Мимира молвила / мудрое слово / и правду сказала, / что руны украсили / щит бога света». В этих стихах говорится об Одине, беседующем с головой Мимира, иносказательно – здесь запечатлен образ вождя, приносящего жертву. Вождь приближается к алтарю и поднимает меч, наполненный удачей блота, чтобы увидеть знамения. В свете этого отрывка другие стихи, процитированные выше, опровергают некоторую их неясность; меч – или, как «Песнь о Фйольсвидре», копье – мог, как и золото, символизировать место в идеальном мире.
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.