Эпоха перемен - [8]

В смертельной схватке внутри партии победительницей вышла группировка возглавляемая Иосифом Джугашвили, — товарищем Сталиным, истинным ленинцем, и отцом народов, как говорили о нём во времена его правления. Но с развалом Советского Союза, это время борьбы за власть и время пребывания у власти Сталина назовут мрачными временами засилья, репрессий и кровавого террора. И первым, кто начал наступление на мёртвого Сталина был один из его выдвиженцев, видный член партии ещё с тридцатых и сороковых годов товарищ Никита Сергеевич Хрущёв. Это ему, сталинскому "соколу" и, по высказываниям тех, кто знал его лично, одному из активнейших "тружеников" на ниве репрессий, предлагавшему, устраивать публичные казни даже на Красной площади, принадлежат слова, сказанные в декабре 1939 года: "Все народы Советского Союза видят в Сталине своего друга, отца и вождя. Сталин — друг народа в своей простоте. Сталин — отец народа в своей любви к народу. Сталин — вождь народов в своей мудрости руководителя борьбой народов". (Кстати, пройдёт совсем немного времени и примерно тоже самое лизоблюды-товарищи в ЦК и Президиуме будут, захлёбываясь слюной от восторга, кричать с высоких трибун и о Никите Сергеевиче, а затем, и, о скинувшем его, с помощью всё тех же лицемерных подхалимов-товарищей, — о товарище Брежневе.) Это он, Хрущев, когда, как-то, однажды принес Сталину очередной список "врагов народа", — то Сталин даже усомнился: "Неужели так много?" — "Их гораздо больше, товарищ Сталин, вы не представляете, сколько их!" — не моргнув, ответил наш будущий поборник гуманности и справедливости. Но пройдёт всего лишь 17 лет после произнесённой хвалебной речи в честь товарища Сталина и лишь три года после его смерти, и Хрущёв набросится на умершего вождя, обвиняя его в кровавых репрессиях, в неудачах первых годов Великой Отечественной войны, и даже обзовёт его трусом и паникёром. Его, о котором, как вспоминал Риббентроп в "Тайной дипломатии III Рейха", даже злейший враг Сталина А. Гитлер, "…говорил — в присущей ему манере — … с большим восхищением. Он сказал: "На этом примере снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941–1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твёрдости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления".

Я же позволю себе усомниться в том, что только лишь благодаря железной воле Сталина, советский народ смог справиться с тяжелейшими поражениями и потерями первых месяцев войны и, выстояв под Москвой и Сталинградом, перейти в наступление. Тут явная недооценка фашистским фюрером характера и воли нашего народа, который и ранее не однократно уже спасал Родину в подобных случаях. Но то, что напрасно, без веских на то оснований, восхищаться личностью своего врага не станет не один уважающий себя политик и человек, а тем более человек, возомнивший себя богом или, по меньшей мере, величайшим гением, и вершителем судеб всего человечества, думаю, сомнений нет ни у кого.

Что же касательно репрессий, то к счастью, а возможно и к сожалению, те года я не застал, и в партии (уж точно к счастью) никогда не был, хоть затащить в неё меня пытались не раз, и поэтому утверждать, что репрессии были напрасными и неоправданными или наоборот, не имея необходимого доступа к информации, не могу. Но вот хрущёвские времена помню, и с реакцией народа СССР на смерть Сталина я знаком не от запрограммированных дикторов радио и телевидения, — не из продажных СМИ.

Добрым словом товарища Сталина советские люди поминали долго и как рассказывали старшие — очень многие плакали, узнав о его кончине.

Плакали за тираном? За губителем русского народа? Это меня удивляет и настораживает более всего. Он нас в тюрьмы, в лагеря, а мы горько оплакиваем его кончину? И ведь плакали не только в Москве или на родине Сталина, в Грузии. Плакали во всех уголках великой державы. Как то это не вяжется с тем, о чём нам сегодня "поют" наши политики и их историки.

Кстати, умершего совсем недавно Уго Чавеса, либералы запада тоже называли при жизни диктатором и тираном, и обвиняли Чавеса в пренебрежении к избирательному законодательству, нарушении прав человека в политических репрессиях и прочих грехах, но как его провожал в последний путь народ! То же неподдельное горе и те же слёзы… Чем же так хороши народу подобные тираны? Вопрос не ко мне, — вопрос к народу, хотя своё мнение у меня имеется, но это сейчас не столь важно.

Мой отец, мама, и многие другие люди из их поколения, с благодарностью, вспоминая Сталина, рассказывали о том, как уже вскоре после окончания Великой Отечественной войны, сразу после голодного 1947 года, были отменены карточки, а ещё через пару лет стали ежегодно снижаться цены на многие товары первой необходимости. Выходит, что? И впрямь Сталин был — "отец народа в своей любви к народу", коль так заботился о своём народе и не напрасн так по нём убивались "дети", — этот самый советский народ?